Рейд выживших

– Я думаю, все. Во всех городах, захваченных у нас в тылу русскими, были расположены достаточно сильные гарнизоны. Никто не мог знать, что в лесах у русских сосредоточены силы, которые готовы не только скрываться, но и атаковать наши гарнизоны численностью в полк со средствами усиления. Выделить дополнительно силы для защиты коммуникаций в условиях наступления вряд ли было возможно. Тем более что в районе Рогачева и Жлобина русские неоднократно переходили в контратаку, сбрасывая наши подразделения со своего берега. Силы местной вспомогательной полиции малоэффективны. Они малочисленны и слабо подготовлены. Отряды вспомогательной полиции, сформированные из поляков, украинцев и белорусов, годны только на сведение счетов, грабеж населения, ловлю одиночных русских «окруженцев» и создание видимости оккупационного порядка в тех населенных пунктах, где мы не можем содержать своих солдат.

– Тогда еще вопрос. Он будет касаться люфтваффе. Они делали все необходимое? Не было ли фактов саботажа или неисполнения приказов?

– Я думаю, все. С Бобруйского и Барановичевского аэродромов они бомбили и штурмовали русских на фронте и в нашем тылу. Несколько раз бомбили штаб русских в Слуцке. Без проблем выделяли самолеты для ведения разведки. После взятия русскими Глуска был нанесен массированный бомбовый и штурмовой удар по сконцентрировавшимся там кавалерийским дивизиям. По сообщениям разведки, от этого удара кавалерия русских была рассеяна и понесла большие потери.

– Так все-таки что случилось в Бобруйске? Ты там был и принимал участие в бою за здание, где располагалась абверкоманда.

– Что это было? Могу ошибаться, но, по-моему, это было восстание пленных в армейских пересыльных лагерях и дулагах на территории крепости. Во всяком случае первый сигнал поступил именно оттуда. Слишком много пленных туда собрали, а своевременно вывезти не успели.

– Сколько в городе было лагерей?

– Кроме 220-го и 314-го дулагов, в городе располагались ХХ 1-А офлаг, отделение 131-го дулага, 373-й шталаг, 19-й армейский сборно-пересыльный пункт. Все они подчинялись 203-й, 221-й охранным и 252-й, 339-й пехотным дивизиям. Общая численность пленных достигала порядка тридцати тысяч человек, доставленных из-под Могилева, Быхова, Рогачева, Жлобина..

– То есть на каждого нашего солдата и офицера, находившихся в городе, приходилось до двадцати пленных. И вся эта масса людей взялась за оружие?

– Да. Оружие, видимо, захватили на складах, куда собирали трофеи. Насколько я знаю, там его хранилось много. Около трех тысяч винтовок, ста пулеметов, семидесяти орудий разного калибра, до пятидесяти танков и т. д. Кроме того, в городе велся ремонт нашей и трофейной бронетехники. На железнодорожной станции восстанавливался захваченный русский бронепоезд. А ты говоришь – откуда оружие! Захватив склады, русские укрепились на крепостных валах. Часть из них двинулась в город, где завязались бои с патрулями и постами. Пленные блокировали казармы и учреждения гарнизона. Для подавления восстания были брошены силы расквартированных поблизости от города частей. Но мосты через Березину уже были захвачены русскими. На помощь восставшим из Осиповичей прорвалась и «панцерная» пехота с танками. Наше здание как раз ими и было атаковано. Это было страшно. Они действовали грамотно и умело. Удар был очень мощным. Караул не смог оказать сопротивление. Несмотря на огонь, русские ворвались в здание. Несколько офицеров установили пулеметы в окна второго этажа и открыли огонь. По ним отработали танковые орудия и зенитные автоматы. Все парни погибли, шальная пуля достала и меня. Часть наших солдат вырвалась во внутренний двор, попыталась скрыться среди построек и закрепиться в казарме. Но увы. Здание было окружено, любая попытка прорыва пресекалась мощным пулеметным огнем. Один из русских танков оказался огнеметным. Под прикрытием огня нескольких танков и пехоты он приблизился к зданию и сжег всех, кто был в казарме.

– Как же тебе удалось вырваться?

– Мне повезло. Я был в штатском. Все остальные в военной форме. Когда русские ворвались в здание, я был на втором этаже недалеко от лестницы. Там несколько солдат и офицеров создали рубеж обороны, где мы попытались остановить наступающих. Надолго нас не хватило. Единственное, что мне удалось в той ситуации, – так это поджечь архивы и картотеку. Русские усилили обстрел, и их штурмовая группа ворвалась на наш этаж. Взрывом у меня вырвало оружие и отбросило к стене, обсыпав штукатуркой. Это, кровь на лице и знание русского языка меня и спасло. Русские посчитали меня одним из содержавшихся в здании арестованных и вывели из здания сначала во двор, а затем на улицу. Уже оттуда мне удалось от них сбежать. Русские были из состава «панцерных», подразделений. На улице недалеко от нашего здания стояло несколько бронетранспортеров. Мне показалось, что я видел там нашего «Лейтенанта», руководящего действиями своих солдат.

– Русские тебя не обыскивали?