Рейдер-2

– Стоп. Мой клиент сообщил, что вы обвинили его в том, будто эта фирма брала у него кредит и деньги якобы ушли на финансирование террористической деятельности. Так ведь?

Дрозд кашлянул и встал из-за стола. Когда он начал ходить взад-вперед, Павлов подумал, что это признак волнения и озабоченности.

– Но где документальное подтверждение ваших слов? – продолжал наседать он.

– Работа ведется, – пробурчал Дрозд. – Прицепились к несчастному пистолету, а сами на рожон лезете. Вы бы, господин Павлов, шире мыслили.

– Благодарю за совет, – с иронией проговорил Артем.

Неожиданно зазвонил телефон, оставленный Дроздом на столе. Павлов взглянул на дисплей, и, поскольку сидел близко, ему, обладающему острым зрением, не составило особого труда разглядеть имя абонента. Он хмыкнул, и в этот момент рука Дрозда сграбастала телефон.

– Я занят, перезвоню, – рыкнул он, кинув неприязненный взгляд на Павлова.

– Могу я поинтересоваться вашими ближайшими планами в отношении моего подзащитного? – невинно хлопая глазами, спросил Артем.

– Вам позвонят. Закон здесь соблюдают, – холодно ответил Дрозд и нажал кнопку вызова конвоя.

Прежде чем Соловьева увели, Павлов с удовлетворением отметил, что впервые за все время на лице Аркадия Алексеевича появился проблеск надежды.

– Кстати, поступил ответ из РКЦ, – неожиданно сказал Дрозд.

– Интересно, а почему вы не сообщили это в присутствии Соловьева? – поинтересовался Артем.

– Можете не волноваться, он видел этот документ, – поспешно сказал Дрозд.

– Можно? – спросил Павлов, и Дрозд передал адвокату справку.

– Значит, деньги поступили? – спросил он, изучив документ. – В таком случае, почему обвинение в присвоении кредита осталось в новой редакции?

– Потому что следствие с него это обвинение не снимает, – отрезал Дрозд, забирая справку. – Думаете, после поддельных кредиток и пистолета я поверю, что ваш Соловьев еще что-нибудь не выкинет?

– Вы нарушаете принцип презумпции невиновности, – заметил Павлов, на всякий случай переписав данные компании, получившей кредит. – Ваши догадки не являются основанием для выводов о виновности Соловьева. У вас в руках документ, подтверждающий, что деньги переведены на счет компании «ЛУЧ». Какие у вас доказательства, что мой подзащитный все еще причастен к этому преступлению?

– Господин адвокат, вы меня утомили, – кисло улыбнулся Дрозд, показывая всем видом, что разговор окончен. – Хотите – пишите ходатайства, не хотите – не пишите, это ваше право.

– И я им воспользуюсь, – одарил его ответной улыбкой Павлов.

Он вышел на улицу, раздумывая. Из головы не выходило слово, высвеченное на дисплее мобильника Дрозда.

«Блин» – вот что там было.

«Блин. Блин горелый».

Павлов покачал головой, словно отгонял нехорошие мысли. Неужели?.. Он почти не сомневался, что этот ник мог принадлежать только одному человеку. И адвокат хорошо его знал.

Анатолий Блинков – опытный юрист, однако свои навыки и знания этот человек всю жизнь применял исключительно в корыстных целях, прочно встав на рельсы криминала. Насколько был осведомлен Артем, особое предпочтение Блинков отдавал юридическому сопровождению рейдерских захватов, и дела у него шли более-менее неплохо – вплоть до случая с «Микроточмашем», после которого этот юрист получил свой срок, но умудрился освободиться досрочно.

«Значит, решил за старое взяться, Толя?» – подумал Павлов.

Ракитин

В полдень Артем встретился с Марией Максимовной, женой погибшего Ракитина.

– Если вы не возражаете, мы поговорим в машине, – сказала она.

– Конечно.

Женщина изучающе смотрела на Павлова. Очевидно, она еще сомневалась, стоит ли откровенничать с этим молодым, но довольно преуспевающим адвокатом, тем более, как это ни печально, мужа больше не было в живых.

– Мария Максимовна, я соболезную вашему горю, и, возможно, если мы будем сотрудничать, я смогу как-то помочь вам. Мой помощник сказал, что вы хотели встретиться?

– Я недовольна работой Сальской, – поджала губы вдова. – Этой овце лишь бы перед камерой покривляться. Я хочу, чтобы этим делом занялись вы.

Павлов молчал, предоставляя Марии Максимовне полностью выговориться.

– Слава всегда был принципиальным. Наверное, он выбрал не совсем удачный вид бизнеса – все-таки, работая в банке, нужно быть более гибким, уметь разруливать конфликты и так далее. Слава же пер, как танк, и, если считал себя правым, никогда ни на какие уступки не шел.

– Почему вы думаете, что его убили? – осторожно спросил Артем.

– У нас было свидание, и он намекнул, что следователи хотят выбить из него какую-то информацию. Он очень плохо выглядел, жаловался на боль в почках. Говорил, что никогда не оставит меня и чтобы я обязательно его дождалась. Я и его сын.

Она подняла мокрое от слез лицо.

– Понимаете, Артем Андреевич? У нас маленький сын, ему только четыре с половиной года. Неужели он бы повесился из-за того, что не выдержал обвинений? Вы сами-то верите в это?!

«Нет», – ответил про себя адвокат. Вслух же он спросил:

– Он когда-нибудь говорил о Соловьеве А.А.? Это генеральный директор банка «Сатурн».

Ракитина покачала головой: