Рейдер-2

– Ну все, покедова, студент, – ухмыльнулась бомжиха, послав одуревшему от вони юристу воздушный поцелуй. – Приходи еще. Я тебе про себя расскажу, что да как. Только это уже стольник будет стоить. Слышишь, студент?!

Но меньше всего Иван желал знать биографические данные этой полупьяной особы женского пола – он уже сбегал по ступенькам вниз, чувствуя, что еще немного, и его просто вывернет наизнанку в этой дыре.

Обличительные показания

Когда Павлов явился в кабинет Дрозда с Гончаровой, следователь сразу все понял. Глядя в невозмутимое, как всегда, лицо адвоката, ему хотелось вцепиться ему в глотку и сжимать ее до тех пор, пока у него не вывалятся глаза. Самое примечательное, что, похоже, Павлов догадывался о том, что творится в душе Геннадия Яковлевича, и его это даже забавляло. Ну что ж, посмотрим, кто кого.

– Это еще ни о чем не говорит, – как можно равнодушнее сказал Дрозд, выслушав эмоциональный рассказ главбуха. Он немного расслабился – если это все, ради чего сюда приперся этот адвокат, то он визитеров быстро «причешет» и покажет, кто здесь хозяин. – Кроме ваших слов, я ничего к делу подшить не могу, а слово – вещь аморфная, ничем не подтвержденная. Какие у вас доказательства? Ну?

– Послушайте, Геннадий Яковлевич, – ровно сказал Павлов. – Свидетель дал вам показания. Показания, которые в корне подрывают один из немаловажных пунктов обвинения, предъявленного Соловьеву. Мне что, нужно вас учить азам расследования уголовных дел и говорить, что следует делать в таких случаях дальше?

«Он имеет в виду очную ставку», – пронеслась у Дрозда мысль. Да, Павлов прав. По всем правилам Геннадий Яковлевич должен задержать этого Валеева и провести между ним и Гончаровой перекрестный допрос, именуемый в уголовном процессе очной ставкой.

– А вы в курсе, что я имею полное право задержать вас, – следователь ткнул остро отточенным карандашом в притихшую женщину, – для выяснения всех обстоятельств?

– Конечно, можете, – мягко, словно разговаривая с несмышленышем, произнес Павлов. – Вы очень многое чего можете, уважаемый Геннадий Яковлевич. Только вы этого не сделаете. Сейчас куда больше оснований для ареста заместителя генерального директора банка «Сатурн» Сергея Валеева. И вы это прекрасно знаете. А насчет доказательств… Помнится, согласно экспертизе на полиэтиленовом пакете, в котором был найден пистолет, был обнаружен отпечаток пальца, не принадлежащий Соловьеву. Сравните его с отпечатками Валеева. И еще. В банке «Сатурн» установлены камеры видеонаблюдения. Давайте посмотрим записи за тот период, о котором говорит Светлана Викторовна. Кто, куда и когда выходил из здания банка.

– Почему я должен вам верить? – желчно улыбнулся Дрозд. – Может, у Гончаровой с Валеевым был роман, а потом они поссорились, вот она и придумала про пистолет, чтобы отомстить. В любом случае, даже исходя из ее рассказа, она выступает в роли соучастницы.

– Вы не обязаны нам верить, – кивнул Павлов. – Но в соответствии с требованиями уголовно-процессуального права вы обязаны провести проверку ее показаний. Почему мы столько времени тратим на очевидные вещи, господин следователь? Кстати, по поводу соучастия Гончаровой. Статья сороковая Уголовного кодекса гласит, что преступление не является таковым, если имело место физическое или психическое принуждение.

– Это еще нужно доказать, что в отношении Гончаровой применялось принуждение, – проворчал Дрозд.

– Между прочим, Валеев уже привлекался к уголовной ответственности, – вдруг сказал Павлов. – По моим сведениям, восемь лет назад он был осужден на три года за мошеннические действия. Вы легко можете это проверить, Геннадий Яковлевич, запросив соответствующие данные из информационных архивов.

Дрозд сделал вид, что этот нелицеприятный факт биографии Валеева не сильно-то его и заботит, и сел за стол перед компьютером.

– Сейчас мы оформим протоколом ваши показания.

Однако прежде чем начать заполнять бланк протокола, он, войдя в Интернет, принялся строчить письмо Блинкову. Монитор стоял таким образом, что исключал возможность видеть текст письма, и все равно Геннадию Яковлевичу казалось, что цепкие глаза адвоката видят все насквозь и Павлов прекрасно знает, что и кому он сейчас пишет.

Потом начался допрос, и, когда все было закончено, Павлов спросил насчет очной ставки.

– Я вызову вас, – сказал нехотя Дрозд, обращаясь к Гончаровой. – Вы можете быть свободной. Пока, – добавил он, и было неясно, прощается ли он с главбухом, либо намекает, что в скором времени Светлана Викторовна окажется в местах не столь отдаленных. – Артемий Андреевич, я вас тоже не задерживаю.

– Пожалуйста, подождите меня в коридоре, – сказал адвокат, обращаясь к Гончаровой. Когда она вышла, Артем обратился к следователю: – Геннадий Яковлевич, буквально две минуты вашего драгоценного времени. Убежден, что упорство, с которым вы препятствуете моей законной деятельности, в какой-то степени обосновывается вашей профессией. Хотя не исключено, что это всего лишь плод моего разыгравшегося воображения.