Рейдер

Петр Петрович до сих пор помнил, как стоял на пороге Зинкиной, а теперь его квартиры с букетом гвоздик. Цветы, конечно, официозные, но в ту пору, да еще в середине января найти что-то другое было попросту невозможно. Зинка тоже была во всеоружии – принарядилась, надела подаренные Петей джинсики и кофточку с глубоким вырезом, ну, и на столе все было в порядке. Несмотря на все еще господствующий в стране дефицит, работникам торговли по-прежнему удавалось накрывать праздничные столы. И почти сразу же Петру стало ясно, насколько же различаются их истинные цели.

– Надо приватизировать твой магазин. Это сейчас можно сделать по упрощенной схеме, – горячо объяснял он.

– Ой, Петечка, какой ты умненький… обожаю умных мужиков, – на глазах таяла Зинка.

– Нужно срочно собирать документы, – волнуясь от близости цели, твердил он, – принимай меня на работу исполнительным директором, и я все сделаю.

– Как же мне тебя отблагодарить-то, Петрушенька? – все настойчивее демонстрировала вырез в кофточке директор магазина.

Он был упорен, однако и она двигалась к своему женскому счастью, – может быть, последнему в жизни, – с настойчивостью асфальтоукладчика, и в конце концов у всех все получилось.

В течение двух дней Петр Спирский стал новым директором создаваемого ТОО «Ромашка» и совладельцем здания магазина – 320 кв.м, отдельно стоящих складских помещений – 200 кв.м и примагазинной территории – еще 600 кв.м – все в черте Москвы.

В считанные дни он открыл на этой территории два новых приемных пункта – стеклотары и металла и проинструктировал приемщика, как отличать чугун от стали и бронзу от меди. И хотя приемщик, двоюродный брат Пети, все время все путал и умудрялся принимать даже ворованные вентили магистрального газопровода и канализационные люки, дело шло.

Тупость приемщика приводила Петю в бешенство – в Москве как раз провели показательный суд над похитителями таких люков, и ему приходилось возить их на переплавку на подмосковный завод. Но брат по-прежнему подводил его под статью, и в конце концов пьянчуги даже умудрились стянуть крышку от люка возле самого крыльца магазина.

И только Зинка была счастлива… действительно счастлива. Отстоявшая за прилавком полжизни, она с огромным облегчением сбросила всю эту ношу на единственного настоящего мужика в своей жизни и возвращаться к этому ежедневному кошмару – даже ценой перерыва драгоценного трудового стажа – не собиралась. Ни за какие коврижки.

Артемий и Клеопатра

Артем никак не мог понять, на кого она похожа, – пока в его телефоне не включилось напоминание.

«Клеопатра! – понял он. – Точно. Именно Клеопатра…»

Да-да, именно на Клеопатру в исполнении Чулпан Хаматовой из незабываемой премьерной постановки «Современника» более всего походила эта молодая женщина.

Спектакль прошел до назначенного срока премьеры. Однако человек-праздник Михаил Куснирович, хороший знакомый Павлова, уговорил-таки Галину Волчек дать один спектакль в рамках фестиваля «Черешневый лес» и оказался прав. Хотя столь откровенной постановки давно не видела московская сцена, мастерство актеров только выигрывало в контексте откровенно эротических сцен.

«Так… кажется, я серьезно запал…» – понял Артем, куда его тащит.

– Никогда не пила такой вкусный кофе, – признала Настя.

Она сидела в кресле у столика, покачивая красивой стройной ножкой, смотрела по сторонам, и в каждом повороте головы чувствовалась царственность. Телефон снова напомнил о необходимости сделать пару звонков, и Артем вздохнул.

– Извините, Настя, – тихо попросил он и тут же набрал номер. – Ванюша, ты уже в Тригорске? Бачок в моем номере проверил? Значит, пусто… А как там эта девчонка-дежурная?

Услышав о девчонке, Настя на секунду сдвинула брови, но лишь на секунду.

– Расплакалась? Бедняжка. А что с ветераном? Общий язык с ним нашел? Он согласился подать иск? Молодец. И с налоговой, значит, порядок… Хорошо, отбой.

– Вы заставляете девчонок плакать? – как бы ненароком поинтересовалась Настя. – Это что – часть профессии, как и знание тюремного жаргона?

Артем печально улыбнулся:

– Это дежурная по этажу. Ее вынудили открыть мой номер для незаконного обыска. Очень переживает девочка.

Настя притихла, а Павлов уже набирал следующий номер.

– Соломин? Ну, здравствуй, Юра. У меня тут пачка любопытных бумаг из Тригорского НИИ… возможно, по твоей части. Проверишь?

Настя, прищурившись, наблюдала. Она явно видела по лицу Артема, что ему сказали что-то неприятное… и довольно жестко.

– Я помню… знаю… понимаю. И все же глянь. От тебя не убудет. Да, через полчаса буду.

Он отключил вызов, глянул на гостью и понял, что только что жестко обозначил для нее пределы своего гостеприимства.

– Извините, Настя…

– Да ладно…

Артем поморщился: он категорически не желал терять то, что между ними едва обозначилось.

– Вы где собираетесь остановиться в Москве?

Женщина пожала плечами.

«Гостиница…» – понял он.

– Может, тогда прямо здесь?

Ее брови возмущенно поползли вверх.