Рейдер. Книга вторая. Бродяга.

Тут я снова обнаружил что рядом стоит тот же слуга, ожидая, когда я обращу на него внимание. Причём на его лице было написано олимпийское спокойствие. Снова отметив, что я обратил на него внимание, тот с высоко поднятым подбородком снова направился в сторону ворот. Видимо тот так показывал, что нужно идти за ним. Морщась, ноги были сбиты в кровь, я направился следом. Кстати, слуга мельком обернулся, и убедившись, что я иду за ним, продолжил движение. Всё страньше и страньше. Но ладно ещё разберёмся. Слуга шёл не к воротам, как я подумал изначально, а к роскошной карете что стояла рядом с ними. В неё были запряжены шестёрка белых как снег лошадей. Там были кучер и ещё один молодой слуга, что сразу выстроились у кареты, ожидая нас, но не это главное, а десяток конных воинов. Старший, спрыгнув, встал на одно колено, склонив голову, явно приветствуя меня, так как слуга уже прошёл мимо него. После чего тот встал, и надев шлем посмотрел на меня, мне очень не понравилось его выражение лица и взгляд. Так смотрят на пустое место, с лёгким оттенком брезгливости. То есть, он отработал то что положено, но не более. Что чёрт возьми происходит?

Пройдя мимо командира десятка, тот развернувшись последовал за мной, я остановился у кареты, где уже суетились слуги. Был снят сундук с задка и открыт. Ага, одежда, причём явно дворянская. Интересно, что означает эмблема на дверце кареты? Скорее всего дворянский герб. Это значит паренёк, в котором я оказался, сын дворян и те прислали слуг выкупить и привезти его? А почему сами не приехали? Или у них так много детей, одним больше одним меньше? Теперь хоть понятна некоторая изнеженность тела. Вон, подошвы до сих пор горят огнём. Тот молодой слуга засуетился вокруг меня, показывая разное нательное бельё, вопросительно глядя на меня, но при этом как и остальные, всё делал молча. Это что, секта молчунов? Только мимикой разговаривают. Ладно, будем играть по вашим правилам, да и вообще, молчание – золото.

Вместо того чтобы ткнуть какое нательное бельё я выбираю, шёлковое, между прочим, я поднял ногу, не сгибая, как курсант у вечного огня, и показал слуге подошву ног. Тот охнул, подозвал того старшего слугу, самого надменного, что с командиром конного десятка разговаривал, и он подошёл, с десятником. Осмотрев раны, о чём-то поговорив, умеют всё-таки разговаривать, паразиты, те пригласили меня в карету. Я сначала заглянул, вдруг под видом красивой кареты арестантская? Но нет, внутреннее содержимое соответствовало внешнему виду. Так что забравшись внутрь и устроившись на роскошном диване, том что позади кучера, слуга сел напротив и положив мою ногу себе на колени, достав шкатулку, стал обрабатывать подошвы каким-то камнем. Магией работал, я это сразу понял. А снаружи раздалось несколько команд, на том же неизвестном языке, и я почувствовал, как мы стали двигаться, шумя колёсами, да раздавался перестук копыт. С одной стороны, в окне медленно проплывали поля, с другой ров и крепостная стена. Мы проезжали город по объездной дороге и нам явно было нужно не в город, так как объехав его, мы покатили по долине к выходу. Пока катили, мне за десять минут заживили обе ноги, слуга работал вполне уверенно. Потом тот заставил снять ту хламиду что была на мне, и с тем же надменным видом выкинул в окно. После этого тот что-то рявкнул в тоже окно, и карета остановилась.