Рейдон

— Почему я, что? Это то, что ты хочешь спросить? Потому что, если это так, то ты, должно быть, издеваешься надо мной. Я была на твоем суде, Ребекка. Я все слышала. Даже не пытайся отрицать этого. Ты УБИЛА человека. Ты убила человека и теперь сидишь здесь. Нашу семью смешали с грязью. Ты хочешь сочувствия? Ты разорвала нашу семью на части. Ты уничтожила нас, и насколько я могу судить, тебе, черт побери, плевать.

Что я должна была ей сказать? Спросить ее, слышала ли она ту часть слушанья в суде, где в действительности говорила я? Где я пыталась защитить себя. Мой адвокат был ужасен, так что все, что у меня было, это мои слова, но они не на что не повлияли. По крайней мере, на мою семью. Шелли не ошиблась. Я убила человека. Но как минимум, он был больше монстром, чем мужчиной, и этот факт я старалась раскрыть при даче показаний. Он заставил меня полюбить его, а затем мучал. Он причинял мне боль, так же сильно, как физически, так и психологически, угрожая убить меня тысячи раз. Это продолжалось четыре года, затем он окончательно подтолкнул меня к краю, откуда не было возврата. А самое худшее, что я вовсе не хотела его убивать. Я даже не помню, как сделала это. Все говорили об этом, и для меня это стало правдой. Когда я взглянула в глаза своей сестры, некоторые признаки этих фактов были тем, что я искала. И что же я увидела? Пустоту. Я не увидела ничего, напоминающее сострадание.

— Нет, — сказала она больше для себя, чем для меня, — я не собираюсь этого делать. Я не позволю сделать это со мной. Ты достаточно разрушила. Я не позволю погубить и меня.

— Прости.

— Ты? Тебе жаль? Не настолько, насколько должно быть. Мама мертва, Ребекка. Рак вернулся. Ее тело было таким слабым из-за беспокойства по тебе, даже после всего того унижения. Рак вернулся и сожрал ее в мгновение ока.

«Мертва? Этого не может быть! Моя мама не могла умереть без меня. Я больше никогда не увижу ее, не скажу, как мне жаль, и не попрошу у нее прощения?» — это была самая эгоистичная мысль из приходивших мне. Но я просто не могла понять, как она могла уйти и оставить меня одну под замком. Несмотря на кажущуюся толпу вокруг меня. Казалось, этого было слишком много, чтобы с этим справится, но моя сестра еще не закончила.

— Но знаешь, что самое обидное? Все хорошее только начинается, приготовься. У тебя просто сорвет крышу. Папа тоже мертв.

— Что? Нет. Нет, он не мертв. Он не может быть мертв. Ты… ты просто хочешь сделать мне больно.