Рейдовый батальон

— Да это местные главари бандитов. Наверное, пишешь, сколько у кого патронов, как зовут командира роты и сколько боевых листков у замполита в походной ленинской комнате, — продолжал Кавун, улыбаясь.

— Да нет, что вы, товарищ капитан! — испугался солдат и быстро затараторил:

— Я пишу в блокнот, что вижу вокруг В основном о природе, о своих ощущениях.

— А-а, ты сообщаешь наше передвижение, маршруты выдаешь! — воскликнул я с издевкой и с напускным подозрением.

— Что вы, что вы, товарищ лейтенант! Я описываю, где был, что видел, что было за день.

— Ну, а вот и шпион! В роте много пособников душманам, — грустно подытожил ротный. — Все смотрит, все записывает, все сообщает. Завтра расстреляем.

Якубов рухнул на колени.

— Товарищи офицеры, я об Афганистане пишу, о войне, интересно ведь.

Смеялись и хохотали все, кто не спал.

— Так, Якубов! Писать мемуары разрешаю, но особисту не показывай. Все, что сотворишь, на цензуру к замполиту. Будешь великим узбекским писателем — пришли книгу с автографом, — закончил со смехом Ваня.

— Есть, прислать книгу, — серьезно ответил Гурбон.

— Н-да… — задумчиво выдавил из себя ротный. — Были писатели-баталисты, а теперь пошли повара-баталисты. Где чай-то, Якубов, акын ты наш доморощенный?

Солдат засуетился, стал протягивать сахар, галеты, кружки, чайник. Предложил плов. Мы поели еще раз, попили чайку. Хорошо! Вкусно!

— Гурбон! Не знаю, какая у тебя будет книга и какой ты будешь писатель, но готовишь ты просто замечательно! — воскликнул я.

Другие узбеки смеялись, давно догадавшись, что мы разыгрывали Якубова. Он и сам уже это понял и весело хохотал вместе с нами. Отойдя от костра, Иван задумчиво проговорил:

— Вот как плов сделать из ничего, чай приготовить, суп сварить — узбеки мастера. Но воевать — не любят страшно. А их третья часть роты. А теперь еще и повар-мемуарист на нашу голову. Пошли спать, замполит. Завтра рано вставать, наверняка. Пошлют, думаю, дальше прочесывать «зеленку». Наверное…

* * *

На рассвете меня растолкал связной от ротного.

— Товарищ лейтенант! К командиру.

Я нехотя натянул кроссовки, взял автомат и, почесывая укушенные руки и шею, побрел к Кавуну.

— Все! Уходим! Поднимаем солдат — и готовность к отходу. Хорошо, что штурм и прочесывание кишлаков отменили. А то вчерашние потери увеличились бы. Уходя, все минируем и поджигаем.

Рота зашевелилась. Заметно было, что солдаты радовались приказу, вперед идти не хотелось никому. Сараи с сеном задымились, все, что могло загореться, загорелось. Саперы понаставили сюрпризы, взводы потянулись из оставляемых укреплений. Я открыл дверь в дом, выдернул чеку из запала гранаты, и сунул ее в стакан. Стакан поставил на ребро двери, в угол — привет входящему. До свидания, ребята! Сюрприз от «шурави».

Откуда-то из глубины кишлака раздались выстрелы, пули застучали по дувалам. Что-то упало, бабахнув в стороне, там, где мы были недавно. Рядом разорвались несколько минометных мин. Уф! Успели уйти!

— Минометчик! Ответь тем же. Все мины расстрелять! — приказал ротный Радионову.

Минометчики установили миномет и взялись расстреливать оставшийся боезапас. Под эту «музыку» рота начала вытягиваться из укреплений в сторону дороги. Взвод за взводом, гуськом, шаг в шаг, след в след, нога в ногу, один за другим. Быстрее, быстрее из этой проклятой, ненавистной, жутко опасной и стреляющей со всех сторон «зеленки».

Дорога. Броня. Свои!.. Живы!

Над головами пролетали снаряды, разрывались в глубине кишлачной зоны. Обработка огнем и металлом продолжалась.

Комбат собрал офицеров у командирской машины.

— Задачу выполнили, выдвигаемся через полчаса. Проверить еще раз личный состав, оружие и доложить. А то обратно в кишлак полезем, если кого забыли.

— Почему уходим так быстро? — поинтересовался Женька Жилин, командир третьей роты. — Что, разве там работы уже нет?

— А твоя рота достаточно наработала! Виноградники очень хорошо облазили! Семь раненых. Или вы еще не все растяжки и ловушки ногами зацепили?

— Да что мы!

— Не пререкаться.

— Я и не…

— Молчать! Такие потери на ровном месте! Позор офицерам роты! Почему это ваше стадо носилось по арыкам и виноградникам? Почему не было управления?!

— Эх…

— Молчите? Вот и хорошо, что понимаете свою вину. Уходим, потому что последнее тело «духи» ночью подкинули. Оружие не вернули, да и не вернут. А полк должен готовиться к новой крупной операции. Выход через неделю. Потому и уходим в спешке. Но потом еще вернемся поработать.

— По машинам! — скомандовал зам. комбата Лонгинов, и все заспешили по местам.

— Вернемся сюда еще ни раз, — грустно вздохнул Острогин. — Будь она неладна эта Баграмская «зеленка», проклятущее место.

* * *

Сережка Ветишин оказался в нашей роте совершенно случайно. Лейтенант Корнилов уехал в командировку сдавать технику, Грымов приболел, Грошиков повез сопровождать в Союз «груз 200» — получилась брешь среди офицеров.

Кавун подсуетился и выпросил в штабе полка молодого «летеху», только прибывшего из Союза. Умолял выделить на некоторое время, хотя бы на один рейд.