Рейхов сын

— … таким образом мы уничтожили не менее трех линкоров или тяжелых крейсеров, два авианосца и нанесли значительные повреждения всем прочим тяжелым силам. И я, и каждый сикан[59] моего соединения уверены в том, что США не смогут предпринять на море никаких активных действий в ближайшее время. Ничто не помешает солдатам дай-Ниппон тэйкоку рикугун овладеть Филиппинами и Индонезией.

— Увы, уважаемый тюдзё, — покачал головой Ямамото, — мы можем быть уверены лишь в погибших кораблях. Кораблях, чей уход на дно наблюдали ваши пилоты. Что же касается повреждений… Тюити-сан, вы же сам служили на «Сойя». А ведь его еще и со дна бухты Чемульпо пришлось поднимать. Отчего вы не послали свои самолеты в новую атаку?

— Господин Ямамото, это было невозможно. Экипаж и летчики «Сёкаку» еще слишком плохо обучены. Кроме того, восточные варвары дрались отчаянно и умело, я потерял тридцать два самолета с экипажами, и половина из вернувшихся машин была повреждена. Я счел слишком рискованным повторить атаку, особенно после того, как нами была утеряна внезапность.

— Я понимаю ваши опасения, — кивнул «80 сен».[60] — Но не могу их разделить. Вами не была в должной мере уничтожена инфраструктура вражеской базы, и мы не можем быть уверены в тяжести нанесенных линкорам противника повреждений. Если уж один из них умудрился выйти в открытое море прямо во время атаки…

Ямамото покачал головой.

— Дымы от пожара еще не значат тяжелых повреждений.

Нагумо смертельно побледнел и склонил голову.

— Я и только я несу ответственность за провал операции, Исоруку-сан. Если мне будет позволено, я…

— Не будет! — резко перебил Нагумо тайсё.[61] — Нихон коку[62] не настолько богата, чтобы позволить себе разбрасываться грамотными и опытными командирами! Я приказываю вам, Нагумо, — слышите? — категорически приказываю выбросить эту блажь из головы!

Ямамото перевел дух и продолжил уже более спокойным тоном.

— Вы заботились о жизнях и здоровье своих подчиненных, и это может быть основанием лишь для похвалы в ваш адрес. Кроме того, нам придется несколько откорректировать наши планы с учетом риска появления линейных кораблей неприятеля в море, но, боюсь, мы переоценили их значение. То, что вы совершили, ясно показывает нам, что обладание морями отныне зиждется вовсе не на артиллерийских кораблях, а на авианосцах, количество которых вы, Нагумо-тюдзё-сан, уменьшили у противника в два. Подумайте сами, если бы даже вы потопили только авианосцы и не задели ни одного другого корабля, каковы были бы шансы американцев при дальнейшем столкновении всего их Тихоокеанского флота с одним лишь «Кидо бутай»?

На подступах к городу Вэйбридж.

16 сентября 1941 г., 16 часов 25 минут.

Зенитный пулемет загрохотал практически над ухом бригадира Хорнблауэра, едва не заставив старика подпрыгнуть на месте и выронить бинокль. Несколько солдат в фельдграу, пытавшиеся рывком продвинуться в сторону британских окопов, залегли и попытались отстреливаться.

— Староват я для современной войны, — вздохнул командующий полком лондонского ополчения, противостоящего натиску «Великой Германии».

Бригадир начинал службу в те стародавние времена, когда в Африке еще не бесчинствовал Бешеный Мулла, а колониализм являлся единственной политикой европейских держав, отдал лучшие свои годы служа Британской Империи в колониальных войсках, где и угробил некогда богатырское здоровье, побывал не в одном бою, был серьезно ранен при разгроме Верблюжьего корпуса под командованием полковника Кронфилда,[63] потом служил в Индии…

До недавнего времени он доживал свой век в собственной усадьбе недалеко от Сити, ездил с визитами к таким же, как и он, старикам, принимал гостей сам, но, в целом, светской жизни чурался, предпочитая на приемах, куда он не мог не явиться по тем или иным причинам, посиживать за столиком где-нибудь в уголке, в обществе бокала, сигары и бутылочки кларета.

Хотя Хорнблауэра периодически и одолевали старческие хвори, хоть и донимала порой лихорадка, которой наградили его тропические джунгли Индии, сэр Горацио был еще крепок и помирать в ближайшее время ни в коем случае не собирался, а уж уступать благословенную Англию бошам — тем паче. Едва Георг VI (храни его Бог) распустил Парламент и выступил с обращением к жителям Великобритании, где призывал их, всех как один, встать на защиту Родины, бригадир облачился в парадный мундир со всеми орденами, повесил на бедро шпагу и отправился в штаб Бернарда Лоу Монтгомери, возглавившего оборону юго-восточной части страны и, собственно, Лондона — послужить Британской Короне в последний раз.