Читаем Реинкарнация безработных: Тревор и Саймон идут в отрыв! Том 1 (СИ) полностью

Несмотря на усталость, я подхватился ни свет ни заря. Ну вы знаете то самое чувство, когда ты сам себя накручиваешь весь день, а потом от возбуждения заснуть не можешь. И мечешься всю ночь, не в силах успокоится. Ну вот и я себя накрутил. Родители еще спали, поэтому я бесшумно проскользнул на кухню, умылся ледяной водой и выскочил во двор. Солнце только едва-едва показалось над горной грядой и его лучики еще не успели достать до нашей деревеньки.

- Еще слишком рано… - пробормотал я себе под нос.

Но сон явно не придет. Так что надо было просто убить время. Подбежав к дереву и оттолкнувшись от ствола ногой, я подпрыгнул и ухватился за самую толстую ветку. Повисев немного начал подтягиваться.

- Интересно, - уцепившись за ветку ногами, я повис вниз головой. – Пол и Зенит… Они продолжат меня учить? Или договоренность уже утратила силу? – я медленно раскачивался из стороны в сторону. – Все-таки братец решил попытать счастье и податься в ученики к Гислен только с подачи Пола, - раскачавшись сильнее, я расслабил ноги и соскочил с ветки.

Крутанув сальто, приземлился на ноги и тут же исполнил ловкий фляк и сразу же после него сальто назад, приземлившись на четвереньки. Да, давненько я не занимался. Не стоило пренебрегать тренировками тот месяц, который мы провели в Роа. Теперь придется наверстывать упущенное. Я отошел к сарайчику и поплевал на руки. Потерев ладони, взял небольшой разбег. Рондад, еще один, небольшое сальто и вот я стою возле дерева. Не прекращая движение вперед, я оттолкнулся от дерева ногами и, выпрыгнув вверх и в сторону, завертел в воздухе нечто, что фигуристы обозвали бы «тройной тулуп». Разве что только в горизонтальной плоскости. Сам я не силен в гимнастике, так что названия этой техники не знал. Просто делал. Приземлившись на ноги, я продолжил движение вперед. Подбежал к забору и, как следует, оттолкнувшись ногами, крутанул сальто вперед, перемахивая через него. «Упав» на четвереньки, тут же вскочил на ноги и собрался было бежать дальше, но…

- Т-тревор… - такой знакомый голос.

Я медленно обернулся. Позади меня стояла Сильфи. Все в той же белой курточке с капюшоном и длинных, теперь больше походивших на бриджи, шортах. Она начала отпускать волосы, и теперь прическа ее больше походила на длинное каре. Она смотрела на меня своими мокрыми от слез карими глазами, а ветер играл с ее изумрудными волосами.

- Сильфи… - тихо проговорил я.

И девочка тут же бросилась на меня. Да с такой силой, что я удержался и глупо плюхнулся на задницу. А Сильфи, обняв меня, уткнулась мне в грудь и плакала.

- Сильфиэтта, вы чего это? – проговорил я.

- Я… Я думала, что ты исчез, - сквозь слезы заикаясь проговорила она. – А вдруг тебе надоело… И ты просто ушел…

- Я же тебе уже говорил, - я погладил ее по голове. – Никуда я не уйду.

А знаете что? За последние семь лет я пришел к выводу, что моя прошлая жизнь может идти лесом. Оставим только то, что мне может пригодится в будущем и забудем все остальное. Теперь я не сорокалетний уволенный с работы лоботряс, теперь я простой семилетний пацан. И мой дом здесь.

- Не плачь, - я обнял Сильфи. – Я здесь. Все в порядке.

- Точно? – отстранившись от меня, она посмотрела на меня своими покрасневшими от слез глазами.

- Еще как, - усмехнулся я и погладил ее по голове.

- Ууу… - Сильфи снова заплакала и прижалась ко мне.

Сильно привязалась? Очень от меня зависит? Да кому какая разница!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее