Реинкарнация, или «Янки-2000»

— Как скажете, господин Гарвер. Слушайте. Ваш завод, который теперь называется «Механический завод Ройда-Малета» раньше назывался просто заводом Малета. Ваш дед по материнской линии, Арс Малет, объединил мелкие кустарные мастерские, доставшиеся ему от его родителя в крупное предприятие, и стал во главе его. К сожалению, оба сына господина Малета умерли во время эпидемии, да и дочь серьезно пострадала. Но ваша мать обладала отнюдь не женской деловой хваткой и очень неплохо разбиралась в производстве. Время, когда у руля стояли Арс и Лина Малеты, было самым удачным для вашего семейного дела. Завод разросся и давал баснословную прибыль, особенно, во время войны. Что же касается вашего батюшки… Если хотите правдивой картины — тогда, без обид. Идет? Так вот, ваш отец в молодости был красавец, любимец женщин, ну и дворянин, конечно. Но не более. Вы очень на него похожи. Простите. Лина Малет — ваша мать — не могла в него не влюбиться. Она была старше Ройда, не очень красива, грузна — сказались крестьянские корни. Но очень богата. Хороший вариант для обоих. Потом родились вы.

Арс Малет сразу понял, что зять не потянет управление заводом. Поэтому и завещал завод… — адвокат сделал двусмысленную паузу, явно рассчитывая на драматический эффект. — Нет, не дочери. Вам. Да, да. Вам, своему внуку. До вашего совершеннолетия, которое наступит через полгода, всей прибылью могли распоряжаться ваши родители, после же им выделялся только определенный процент. Ну и зарплата, если они занимают какую-либо должность на заводе. Как ваш папенька, в данный момент. Завещание Лины Малет в основном дублировало завещание ее отца.

— Значит, через полгода я становлюсь единоличным хозяином завода?

— Не так быстро, молодой человек! — одернул меня господин Райнес. — Скажу откровенно. Вы своим поведением очень себе навредили. Скандалы, глупые проделки. Конечно, кто не бедокурил в молодости, но когда разговор идет о таких деньгах… И потом, вы трижды лежали в психиатрической клинике, лечились от наркомании. У вашего отца есть все основания поставить под сомнение вашу дееспособность.

— Но я уже три месяца не употребляю эту гадость! — взорвался я.

— Спокойно, господин Гарвер, это очень хорошо. Но медкомиссии вам не избежать. Так что, в ваших интересах вести себя пристойно эти полгода и поменьше грешить. Иначе, кроме той суммы, что вы получаете ежемесячно рассчитывать вам не на что.

— Вы хотите сказать, что мой отец был не очень заинтересован в моем излечении от наркотиков? Но ведь он оплачивал мое пребывание в клинике.

— Да. По настоянию опекунского совета, одним из членов которого является ваш покорный слуга. И членом медкомиссии через полгода я так же буду.

— Весело. Что же, и на том спасибо, господин Райнес.

— Не за что, господин Ройд, это моя работа.

* * *

Я стоял и смотрел на строй хмурых невыспавшихся людей, мрачно плетущихся через проходную. Самого меня охрана не пустила. Начальница — толстая бабища неопределенного возраста долго извинялась, но стояла, как скала.

— Ах, господин Гарвер! Конечно, господин Гарвер! Я вас, безусловно, знаю, господин Гарвер!..

После десятка «господин Гарвер», она, наконец, заявила, что при всем уважении и даже любви ко мне, рисковать рабочим местом не намерена, что я должен ждать сопровождающего, который и оформит нужные документы.

— И тогда, господин Гарвер, милости просим. Увидите, господин Гарвер, как стараются рабочие оправдать доверие, ваше, господин Гарвер, и вашего папеньки, господина Ройда.

Чтобы прекратить этот поток дифирамбов, я отошел в сторону и стал наблюдать за рабочими, входящими в узкую дверь проходной. Особой радости на их лицах я не заметил. Может, мрачное утро с моросящим дождем портило им настроение, или отголосок выходных давил на затылок, а может, предчувствие тяжелой и нелюбимой работы нагоняло на них зеленую тоску. Многие были одеты в грязную промасленную одежду (бытовок с душем на заводе нет, что ли?), под мышками несли свертки, наверное, с едой. Не очень-то господин Ройд-старший печется о своих рабочих. Столовой на заводе тоже нет? А может не по карману она работягам? И как у них только не пропадает желание оправдывать хозяйское доверие! Впрочем, и мой шеф из прошлой жизни — Павлуша — не далеко ушел от господина Ройда-старшего. И у него люди целый год умывались под умывальником времен царя гороха, в который нужно было ведром заливать воду, а помои выносить на двор под дерево. Немало этой воды утекло, пока я не надоел шефу настолько, что он, наконец, раскошелился на ремонт бытовых помещений. Видно, большинство хозяев — жлобы, пытающиеся сэкономить копейку на своих рабочих.

— Это вы — Гарвер Ройд-младший? — голос за спиной прозвучал так неожиданно, что я, углубленный в свои мысли, невольно вздрогнул.

— Простите, не хотела вас напугать. — На меня смотрела голубыми глазками молодая девушка. — Я — та, которая должна сопровождать вас во время прогулки по заводу. Прошу следовать за мной и по возможности не отставать и не затеряться. Если, конечно, не хотите остаться без конечностей.