Реинкарнация (СИ)

Стоило мне возобновить продвижение вперёд, он ничуть не стыдясь, продолжил искусно притворяться моей тенью. Это я понял, когда вновь резко обернулся, а вот он не успел среагировать столь быстро. А лишь виновато махал своими длинными ушами, изображая смертельно уставший вид. Ладно, идти обратно и пытаться снова влезть на него у меня нет ни желания ни сил. Так и продолжим идти на дистанции, вежливо удерживаемой ослом, что бы я не кинул в него камнем, если бы он только оказался у меня под рукой.

След каравана петлял и уходил теряясь на вершине бархана, идти вверх по сыпучему песку очень тяжело, но выбора у меня нет. И вот пока я обливаясь потом, на четырёх конечностях доползал до вершины бархана, мне привиделось нечто. То что заставило меня пригнуться и лечь вжавшись в песок. Осторожно приподняв голову я выглянув из-за песка и моему взору предстала следующая картина.

Всадник на соседней вершине, остановившийся прямо на следах, оставленных прошедшим караваном.

Он стоял в пол-оборота спиной ко мне, но меня он не видел. В его руке поблёскивал некий округлый предмет — отражавшийся в лучах предзакатного солнца. Он явно посылал кому-то сигнал. Проследив за воображаемой траекторией пускаемых им лучей, я увидел вдалеке на вершине остаточной горы, едва различимую фигуру на лошади.

Она также просигналила ему в ответ блеском зеркала и исчезла.

Глава 3 Ловец Магов

Ветер, сильный ветер заглушал звуки своим завыванием, но зато отлично доносил запахи до чутких ноздрей Азара. Он рывками взъерошивал его длинную шерсть и дальше, как бы нехотя отрываясь от него, проносился вглубь пещеры перед которой тот лежал.

Холодный и пронизывающий до костей ветер, но Азару было все равно, ведь его предки поколениями жили в этих высоких и суровых горных краях. Лохматый мех Азара с густым подшерстком, говорил лишь об одном — холод ему нипочем, здесь выживают лишь сильнейшие и наиболее приспособленные.

Азар лежал неподвижно, положив свою по медвежьи массивную голову на не менее мощные передние лапы. Он экономил силы, лежал или спал большую часть дня, ведь добыть пропитание здесь трудно, поэтому нечего тратить энергию на пустую беготню и лай. Неискушенный обыватель впервые увидев его огромную квадратную голову с мощными челюстями, на первый взгляд действительно мог бы принять его за медведя, особенно в сумеречное время, если бы не его тёмно-серый окрас с подпалинами белого цвета.

Горный мастиф — одна из древнейших пород собак, бок о бок шагающая с людьми вот уже на протяжении многих веков. Но всё ещё недоступная многим простолюдинам, являясь роскошью лишь для царей, воинов и диких степняков.

Даже горные волки не смогли бы с ним справится, не только потому, что он им не уступал по силе и ловкости. Но и потому что по своей психике и повадкам он ничуть не был хуже своих серых собратьев, хоть он и напоминал их отдаленно своим видом. И разорвал бы любого из них, кто посмел бы приблизиться к человеческому жилищу, несмотря на дальнее родство между ними. Собственно говоря чародеи прошлого, ради этого и выводили их породу, путем генетических мутаций и подбором лучших комбинаций.

Здесь находилась его родина, если бы он только знал, насколько далеко уйдет со временем его популяция, за пределы этого закрытого от всех мира, то наверняка его взяла бы гордость. Если вообще можно применить этот термин к собаке, пусть умной и независимой даже больше, чем некоторые дети Уз-каанов из местных долин.

Он вырос здесь на Снежных Вершинах — когда то бывших земной обителью Богов, названных Крышей всего мира. В тех местах, где спаслись многие люди во время Потопа, найдя приют на этих крутых склонах гор. И они всё ещё оставались дикими и неприступными для многих искателей приключений.

Азар лишь иногда недовольно ворчал ощущая, когда хозяин время от времени подключался к нему, для контроля ситуации и наблюдения за миром через его глаза. Впрочем к этому он привык еще будучи щенком и позволял делать это только своему хозяину. Через оборону его психики мог пройти лишь тот, кому он полностью и безоговорочно доверял.

Такую связь можно наработать не позднее двух появлений Ю-Ла на ночном небе, после рождения щенка и отнимания его от матери. Преданный только одному хозяину, ко всем остальным он испытывал непримиримую агрессию и злобу.

Улуун Сагкх сидел в глубине пещеры, в темноте и относительном тепле. Его закаленное тело в медитации не испытывало какого либо дискомфорта. Он никогда не спал, медитация заменяла ему полноценный отдых. Улуун любил пещеры, здесь всегда тихо, лишь капли мерно падают на каменный пол. Они капают уже сотню лет, а может миллионы, с тех пор как здесь в долине внизу плескались волны древнего моря.