Реинкарнация: вторая жизнь в альтернативном мире

Но я точно не герой подобной, счастливой истории.

— Нет, спасибо… — вежливо отказала она и сразу постаралась перевести тему, указав рукой на электронный терминал для оплаты: — С вас двенадцать тысяч пятьсот.

— Конечно-конечно, — и сказав это, парень провёл картой.

— Благодарю за покупки. Заходите ещё, — выдавая чек, явно через силу произнесла девушка.

— Слушай, — закатил он глаза, словно пытался донести очевидную вещь ребёнку, — даю тебе последний шанс, подумай хорошенько прежде, чем ответить, — продолжал он настаивать, пока два других парня уже потеряли к ней всякий интерес и, собрав все покупки, ждали его. — Дашь инсту?

— У меня её, к сожалению, нет.

Плохой ответ. Ей точно не стоило так говорить. Лучше бы просто сказала: «Нет».

— Тогда номерок. Он-то у тебя есть? — вновь усмехнулся он.

Ну вот, очевидный исход.

— К сожалению…

— Ой, да иди в пизду! — закричав, сорвался парень и кинул в неё электронную сигарету.

И хоть кинул он явно не со всей силы, однако даже этого хватило, чтобы девушка, простонав, взялась руками за свой лоб, в которой она и прилетела, чуть позже отлетев на пол.

— Подавись, блядь ебанная, — нахмурившись и злобно пробурчав это, перевёл он взгляд на меня: — А тебе чо надо? Чо ты вылупился?!

Я отвечать на это ничего не стал.

Просто отвёл от него взгляд, переведя на потирающую болящий лоб девушку.

— Да ты заебал уже, пошли, — вмешался один из его друзей.

Тот лишь цыкнул и окинув меня с девушкой взглядами, развернувшись, направился за ними, оставив меня и девушку-кассиршу наедине.

— Извините за доставленные неудобства, — и проговорив это с виноватым видом, девушка нажала на кнопку и лента кассы сдвинулась с места, направив к ней лежащие на ней мои покупки.

На это я тоже ничего отвечать не стал, ведь мне банально нечего было ей сказать в ответ.

Если бы я поинтересовался, как она, то это было бы обычным лицемерием, я ведь так и не вмешался в этот конфликт и не встал на её сторону, решив помочь ей, так с чего мне сейчас беспокоиться за неё?

Разве что я мог бы сказать, что её извинения излишни, но это бы совершенно ничего не поменяло для неё — всё же это наверняка не её инициатива произнести эти извинения. Это базовая политика подобных компаний, в одной из которых она сейчас и работает. Так что стоит случаю повториться, как она так же, как и сейчас, особо не раздумывая, произнесёт эти слова, чтобы просто сохранить работу.

Короче говоря, это просто бесполезная херня.

Так что я молча прошёл на другую сторону кассы и, взяв пакет, стал собирать уже пробитые ей свои покупки.

— С вас шесть тысяч двести, — с той же самой улыбкой на лице и слегка прикрытыми глазами произнесла она, мило указывая рукой на терминал, словно только что ничего и не произошло.

Проведя заранее приготовленной картой по дисплею терминала, я убрал её обратно и, взяв пакеты, стал уходить, вслед услышав:

— Благодарю за покупки. Заходите ещё.

Ужасная работа. Как, наверное, в целом и вся сфера обслуживания.

А ведь не будь у меня денег, оставшихся от родителей, я бы тоже работал на подобной работе.

Вставал бы рано утром, приводил себя в более-менее нормальный вид, чтобы начальник не докапывался лишний раз, приходил на работу, переодевался в унылую, однотипную униформу вроде той, что надета на девушке, и работал бы по десять часов в день, после чего переодевался обратно и топал домой, где почти сразу бы отрубался от усталости.

С одной стороны — я благодарен родителям за то, что, даже ведя столь жалкий образ жизни, я всё равно имею всё необходимое, а с другой — пожалуй, я такого не заслужил. Вероятно, эта девушка, имеющая возможность зарабатывать и иметь всё с помощью одной своей внешности, но отринувшая это, заслуживает подобного куда больше, чем я.

Но удача — несправедливая вещь.

Она улыбнулась такому, как я, благодаря чему я родился в достаточно богатой семье и теперь могу, ничего не делая, прожить в хорошем достатке всю жизнь, даже будучи полным мудаком.

И честно говоря, на одном финансовом успехе моих родителей моя удача не заканчивается.

Мои родители были довольно хорошими и добрыми люди, из-за чего я, сколько себя помню, всегда рос в доброте и заботе, а о чём-то вроде криков, ругательств и, тем более, физическом насилии родителей по отношению к своим детям — я узнал лишь тогда, когда пошёл в школу.

И конечно же, не на своём опыте, а лишь со слов одноклассников.

Помню, что первое время даже не понимал, что это такое, когда одноклассники во всю обсуждали, как они боятся получить плохую оценку, потому что родители их потом за это накажут.

Правда, в то время я был круглым отличником и даже не понимал, как можно получать другую оценку. Во многом это, разумеется, благодаря целой куче профессиональных репетиторов, на которых мои родители совершенно не экономили, а сам же я относился к этому, как к чему-то должному.

И хоть я и ходил в школу для относительно богатых детишек, тем не менее даже на их фоне я был тем ещё особенным случаем, отчего те всегда в открытую говорили, что завидуют мне.