Реинкарнация: вторая жизнь в альтернативном мире

Кстати, а почему его вообще заботит, что мне понравится, а что — нет? Неужто он ко мне проникся каким-то наставническими чувствами после того, как один раз потренировал меня немного? Хотя… это даже тренировкой трудной назвать…

А пока я над этим рассуждал, прямо рядом с нами проезжали и проходили другие путешественники, которых я и девочка во всю с интересом рассматривали из-под капюшонов. Среди этих путешественников были существа совсем разных сословий — как бедняки-работяги, так и достаточно зажиточные купцы с, судя по всему, ремесленниками, а в один момент мимо нас даже проехала целая карета, принадлежащая, видимо, какому-то важному аристократу, и сопровождали эту карету, кстати, десяток огромных войной на конях в полных латных доспехах.

И если девочку заинтересовала больше всего именно эта карета, окружённая войнами, то вот моё внимание привлекли кое-кто другие… и это… конечно же, авантюристы.

Как я узнал, что это авантюристы?

Крайне легко и просто: один мужчина из первой же встреченной нами группы авантюристов нёс прямо в своей руке отрезанную голову какой-то твари, напомнившую мне нечто среднее между головой таракана и головой волка.

Ужасно мерзкое зрелище.

Лично мне плохо стало от одного взгляда на эту хрень, а этот мужчина не просто нёс её в руке, словно это норма такая, так ещё он умудрялся при этом идти с довольной улыбкой до ушей и во всё горло смеяться с шутки своего напарника-авантюриста, что тоже во всю в этот момент смеялся, и это притом, что всё его лицо было покрыто какой-то мерзкой зелёной жидкостью, которая очень уж подозрительна похожа на ту, что вытекала с отрубленной головы твари…

Сложив два плюс два, меня чуть не вырвало, но я удержался и быстро отвёл взгляд, став думать над тем, что именно влияет на такую разницу в нашем восприятии ситуации — наличие у них опыта в этом деле и как следствие профдеформация, или же то, что я из другого, более развитого мира, где подобной жестокости почти нет, а с той, что есть, вряд ли встретиться обычный человек?

И вот так, рассуждая о подобном и рассматривая более… мирные и менее отвратные вещи, я и не заметил, как мы в один момент подъехали к высоким, каменным стенам города, которые пару десятков минут назад лишь слабо виднелись издалека. А теперь же они были в каких-то парах десятков метров от нас.

Вот только путь к открытым вратам нам преграждали сразу два фактора: и первый — это, на моё удивление, достаточно большая очередь, увидев которую я почему-то сразу вспомнил магазины из моей прошлой жизни; а второй фактор — это, разумеется, стражники, коих я насчитал аж семь, и это только те, что снизу, а есть ещё фиг знает сколько наверху — те, что стоят на стене и наблюдают оттуда за нами с луками наготове, будто видя в нас мишени, а не живых существ…

И тут я заметил кое-что странное…

— А что это он только что сделал? — спросил я у Дина, кивнув в сторону мужчины-купца, что за пару мгновений до этого достал с пояса флягу и прыснул водой из неё на стражника, облив того почти полностью.

— Это он так проверил, жив ли он.

— Ч-что?.. — совсем не понял я.

— Ну ты ведь и сам знаешь, что если не сжечь трупы, то они со временем впитывают в себя ману и восстают, становясь нежитью.

— Ну… да, — неуверенно ответил я, совсем не понимая, к чему он клонит.

— А как ты думаешь, что происходит с магами, которые умирают, а после восстают в роли нежити?

Пара секунд раздумий и я кое-что вспомнил…

Личи.

— Они становятся нежитью-магами?

— Ага, верно. Наряду с тем, что они восстают, становясь нежитью, они умудряются сохраняют большую часть своих запасов маны и навыков, и помимо этого они ещё в разы разумнее и умнее любой другой нежити. а ещё, зачастую, многие из них даже помнят то, что было важно для них — судя по всему этому как-то способствует мана в теле перед смертью мага. И вот тебе теперь вопрос: что будет делать воскресший маг, который умер в попытках защитить свой город или деревню? При этом этот маг при жизни специализировался на магии иллюзии и немного разбирался в магии призыва.

— Будет защищать свой город с помощью этого?

— А что защищать? Маги — это, как правило, последняя линия обороны. Если маги умирают — это означает, что уже подходит конец сражения и победитель в нём очевиден. Иначе говоря, к моменту смерти мага от города или деревни УЖЕ мало что осталось, а ты ещё возьми время, которое маг будет восставать в роли нежите — это ещё пара-другая дней, за которые всё окончательно разрушиться и, возможно, там уже успеют побывать мародёры. Короче, к моменту восстания уже защищать будет нечего. Вот только мертвец от своей цели так просто не отступит.

И прежде, чем я успел что-либо сказать, меня опередила девочка, что до этого всё время сидела молча: