Рейнтри. Призраки

— В нас стреляли. Это означает, что мы поспешно связаны как партнеры, и ты станешь потакать мне во всех моих странностях.

Она все еще колебалась, настроенная скептично и напряженная настолько, что вот-вот была готова взорваться. Эта женщина нуждалась в небольшой разрядке сильнее, чем кто бы то ни был.

Пока Хоуп изучала кельтский узел, Гидеон приблизился к ней, прижал ее спиной к прилавку, и она оказалась пойманной в ловушку между его руками и витриной. Эта близость напомнила ему, насколько она маленькая и хрупкая. Она так старалась вести себя по-мужски, быть жесткой, независимой и твердой. Но прежде всего она оставалась женщиной и ничуть не была твердой. Хоуп была мягкой… и она уйдет только тогда, когда он будет готов ей это позволить.

— Носи его для меня, — сказал он, понизив голос. — Потому что я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что на твоей шее висит амулет, приносящий удачу.

— Это глупо, — запротестовала она, явно обеспокоенная тем фактом, что оказалась в ловушке. — Кроме того, ты такой не носишь …

Он скользнул пальцем за воротник, подцепил кожаный шнур и вытянул талисман, полученный от Данте в конце прошлой недели. В тусклом свете уличных фонарей, стоящих перед магазином ее матери и в голубых вспышках от кафе с противоположной стороны улицы, она отчетливо разглядела амулет.

— О, — тихо произнесла она. — Я и в самом деле уже видела его.

— Не стоит отрицать существование чего бы то ни было только потому, что ты не можешь увидеть, почувствовать или коснуться этого. — Он никогда не пытался объясниться перед кем-либо, тем более перед женщиной, которую знал менее двух дней. Жизнь слишком коротка, и его не заботило, что о нем думают едва знакомые люди. Но через свою мать Хоуп каждодневно была окружена волшебством и, тем не менее, отрицала его существование. Это беспокоило его.

— Итак, — сказала она не более приветливым голосом, чем прежде. — Ты тоже видишь ауры? Я свечусь в темноте, Рейнтри?

— Я не вижу ауры.

Был ли это обман света, или она действительно почувствовала облегчение?

— Но это не значит, будто я не верю в их существование.

Он хотел ее перевода, не только для своей, но и для ее же пользы. Ему безопаснее работать одному, а Хоуп больше подходит работа по расследованию грабежей, мошенничеств или преступлений среди малолетних. Что угодно, но только не убийства. Она может быть чьим угодно напарником, но только не его. Хоуп повернула голову, и на ее шею упал свет с улицы. Шея была бледной, стройной и достаточно длинной, чтобы заставить его задуматься, какой она окажется на вкус. Если бы Хоуп сняла дом на пляже на неделю или две, если бы она была туристкой, секретаршей или продавщицей, он с радостью подцепил бы ее и отвез домой на вечер или два.

Но, ради Бога, она была его чертовым напарником.

Правда, не надолго.

Он наклонился и прижался ртом к ее шее. У нее перехватило дыхание, когда он скользнул рукой между их телами и положил ладонь ей на живот, ниже, чем могли себе позволить напарники, знакомые или друзья. Ее тело напряглось, она собиралась защищаться, собиралась оттолкнуть его или двинуть коленом по самому чувствительному месту.

По большей части реакции тела были электрическими, хотя, кажется, столь простой факт понимали далеко немногие. Гидеон очень хорошо осознавал власть электричества. Он жил с этим всю жизнь. Даже сейчас, с приближением летнего солнцестояния, когда его способности находились в слегка неисправном состоянии, у него оставалось достаточно контроля, чтобы сделать то, что нужно.

Его рука уютно устроилась внизу теплого живота Хоуп, как будто он имел право трогать ее таким способом. Он проник внутрь Хоуп, используя электрический разряд. Сквозь толстую ткань ее консервативных брюк, сквозь то, что вероятно было обычным нижним бельем — или она удивит его гладким красным шелком и ленточками? — сквозь кожу, он прикоснулся к ней и заставил ее внутренности ожить и забиться. Он вызвал у нее оргазм прикосновением руки и использованием энергии.

Хоуп ахнула, забилась в судорогах и задрожала. Рука, которая собиралась оттолкнуть его, вместо этого ухватилась за его куртку и крепко сжала ткань в маленьком, сильном кулачке. Она невольно издала шумный глубокий вздох и на мгновение прекратила дышать. Только на мгновение. Ее бедра немного раздвинулись, сердце неровно заколотилось. Когда у Хоуп подогнулись колени, Гидеону пришлось поддержать ее, чтобы не дать упасть на пол. Отклик Хоуп на бегущее сквозь тело электричество не был ординарным или обычным. Она застонала, покачнулась. А затем замерла.

Он был твердым, что не удивительно, и они стояли так близко, что она несомненно знала об этом. Если она двинет ему коленом сейчас, то сможет причинить серьезный вред. Он медленно опустил руки и отстранился.

— Что ты сделал..? — Хоуп не закончила свой вопрос. Гидеон вытащил из заднего кармана бумажник и достал десятидолларовую банкноту.