Рейс № 103 Нью-Йорк – Москва

— Арина, иди внутрь, — требовательно проговорил Орешкин.

— Это ты! Ты во всём виновата! — набросился бывший жених с обвинениями на подругу. — Добилась всё-таки своего! А ведь я сдержал клятву, ни разу больше ей не изменил.

Последнее слово прозвучало для меня, как пушечный выстрел. Мне словно кто-то в один момент перекрыл воздух. Шурик слишком поздно осознал, что ляпнул. Я переводила взгляд с него на Лёлю, которая стояла, прикрыв рот рукой.

«Изменял? С кем? Когда?» — проносились мысли. Моя фантазия предательски подбрасывала одну картинку за другой, при этом все были просто омерзительны.

— Ты знала и молчала? — нервно сглотнув, нашла в себе силы вымолвить.

— Арина, — она сделала ко мне шаг вперёд, а я тут же два назад.

— Да какая ты после этого подруга?! — выпалила в ярости.

Нескончаемая боль рвала сердце в клочья. Мне будто дали пощёчины сразу с двух сторон. Не желая видеть ни минутой больше ни Лёлю, ни бывшего жениха, бросилась к припаркованному у обочины такси и запрыгнула на заднее сиденье. В ответ на гневные восклицания водителя о том, что он ожидает клиентов, протянула всю наличку, что имелась в сумочке. Он недоумённо пожал плечами и тронулся с места, спросив куда ехать. Следовало назвать какой-то адрес. Но ни один не приходил на ум. Хотелось где-то спрятаться от всех, и я не придумала ничего лучше, чем отправиться в рекламное агентство.

Я сидела на заднем сиденье автомобиля, который вёз меня по вечернему городу, и пыталась выровнять дыхание. Сердце билось, как ненормальное, дрожь заставляла отбивать зубы чечётку. На запястье, словно на память о случившемся, красовался синяк, оставленный бывшим женихом.

«Бывшим, — еле слышно прошептала себе под нос и горько усмехнулась, наблюдая за проносящимися мимо улицами. — А ещё переживала, глупая, что бросила его».

Здание было заперто на ключ, торчащий в замке с обратной стороны. Я громко постучала в стеклянную дверь, и вскоре подошёл охранник.

— Что Вы забыли здесь в такое время? — грозно спросил он, когда разрешил войти.

— Поработать приехала. Мне проект завтра кровь из носу нужно сдать, а у меня там конь ещё не валялся, — ляпнула первое, что пришло в голову.

Конечно же, никакими проектами младший ассистент не занимался, но откуда ему о таком было знать? Охранник окинул меня странным взглядом, однако ключ от кабинета под роспись всё же дал.

Я включила настольную лампу, достала припрятанную в тумбочке бутылку шампанского отечественного розлива, срезала ножом пластиковую пробку, сняла туфли, устроилась в удобном кресле, забросив ноги на стол, и уставилась перед собой невидящим взором. Нервное напряжение до сих пор было таким сильным, что слёзы, невзирая на желание выплакаться, так и не полились.

В одиночестве мне позволили просидеть около часа, а затем распахнулась дверь, и в кабинет без стука ввалился Орешкин с моей шубой в руках. Он молча взял стул и, развернув его спинкой вперёд, расположился рядом со мной.

— Не поделишься? — босс указал на наполовину опустевшую бутылку, которая стояла слева от меня.

— Нет, — отрезала я. Мой ответ напомнил воронье карканье.

— Почему?

— Знаете, что с вами будет утром? — насмешливо посмотрела на него.

— И что же? — тонкая бровь вопросительно изогнулась.

— Вам захочется умереть прежде, чем закончится головная боль.

Он громко расхохотался, а затем положил голову на сложенные на спинке стула руки и уставился на меня.

— Печёшься обо мне?

— Ещё чего?! — недовольно фыркнула в ответ. — Боюсь, самой мало не покажется.

— Как ты? — на этот раз серьёзно спросил Орешкин.

— Знаете, Константин Евгеньевич, с вашим появлением моя жизнь стала напоминать американские горки — то взлёт, то резкое падение…

— А я наконец-то рядом с тобой почувствовал себя живым, а не машиной для зарабатывания денег, — в тёмно-синих глазах на миг промелькнула печаль. — Ну что, поехали? — произнёс он, глянув на часы.

— Так некуда же. Подруга — предательница, бывший жених — как оказалось, изменщик, а с мамой, усердно доказывавшей, какое золото я потеряла, расставшись с ним — в ссоре. Лепота… — нараспев произнесла последнее слово.

— Сегодня у меня переночуешь, а завтра решим, как быть дальше, — сказал Орешкин тоном, не терпящим возражений.

— Почему вы постоянно указываете, что мне делать? — внутри росло негодование и нежелание подчиняться.

— Потому что нравится, как ты со мной пререкаешься. Но, Арина, есть порой такие моменты, когда решение стоит принять за тебя.

— Это ещё какие «такие моменты»? — возмутилась его высказыванием.

— Вот сейчас тебе следует хорошенько выспаться, привести мысли в порядок, но ты снова упрямишься. Я жду тебя в машине, а ты тут приберись и спускайся. Не придёшь сама — помогу, — пригрозил Орешкин.

Я тянула время из последних сил — неспешно помыла кружку, вылила в раковину остатки шампанского, поставила форточку на проветривание, надела шубу, схватила сумочку и поплелась нога за ногу к выходу.

«И в самом деле, не ночевать же мне в кабинете, когда предлагают мягкую кровать? А завтра я непременно что-нибудь придумаю», — успокаивала себя, пока спускалась со второго этажа.