Рейс № 103 Нью-Йорк – Москва

Мои губы мгновенно опалил страстный поцелуй, унёсший куда-то прочь оставшиеся сомнения. Самым сильным желанием было — подчиниться этому властному и, в то же время, нежному, заботливому мужчине. Потемневшие от страсти тёмно-синие глаза пробуждали во мне чувственное желание. Оно сжигало изнутри, обещая превратить меня в горстку пепла. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо настолько сильно хотела мужчину.

Мы торопливо поднялись по лестнице и оказались в какой-то тёмной комнате, основную часть которой занимала огромная кровать, застеленную чёрными шёлковыми простынями. На мгновение разум попытался взять верх, но Орешкин, заметив моё волнение, с новой силой принялся целовать меня.

Костя спешно снял с меня блузку, юбку, стянул нижнее бельё и бросил куда-то в сторону. Он был нетерпеливым. Его руки очерчивали каждый изгиб моего тела. Под будоражащими ласками я раскрывалась, как цветок. Мне нестерпимо хотелось почувствовать его внутри себя, снять появившееся внизу живота напряжение. В перерывах между страстными поцелуями я лишила его одежды.

Он подталкивал меня к краю кровати, пока не упала на неё, успев потянуть его за собой. Мы мягко приземлились на постель, слегка подпрыгнув на матрасе. Костя неустанно ласкал моё тело, шептал приятные слова, заставляя меня сходить с ума.

Услышав жалобные мольбы, он навис надо мной и заполнил собой до отказа одним движением. Захватив в плен запястья, поднял их над головой, полностью взяв меня под свой контроль. Он нарочито двигался медленно, продлевая удовольствие, подводя меня к грани безумия. Я плавилась в его горячих объятиях, меня стремительно затягивало в водоворот чувств. Этому мужчине неведомым образом удалось проникнуть в моё сознание, узнать запретные мечты и фантазии, которые он осуществлял одну за другой, незаметно прокрался в сердце и обосновался там, вытеснив в нём всех, кто был до него.

Доведя меня до пика блаженства, его движения стали более резкими и грубыми, словно он всё-таки потерял над собой контроль. Глухие стоны, ласкавшие мой слух, вылетали из напряжённого мужского горла. В какой-то момент Костя сжал моё тело до боли, и удовольствие накрыло его с головой.

На секс случившееся мало походило, скорее, на занятие любовью. Он отдавал больше, чем брал. И этим сильно отличался от Шурика, ставившего своё наслаждение превыше моего. Костя единственный, кто позволил ощутить мне всю гамму эмоций, получаемых от близости с мужчиной. Ни разу в жизни я не испытывала ничего подобного. Благодаря ему, смогла побывать, наверное, в раю…

Босс не торопился вставать и уходить. Мы молча лежали в обнимку, восстанавливали дыхание, и каждый из нас думал о чём-то своём. Моя голова покоилась на мужском плече, а Костя вырисовывал пальцами затейливые круги на моей покрытой испариной груди. Я боролась с желанием укрыться шёлковой простынёй, чтобы спрятать долой от его глаз свою наготу.

— Знаешь, не припомню, чтобы мне было так хорошо, — отдышавшись, признался он. — Как ты?

— Замечательно, — без утайки ответила ему.

Больше никто из нас не произнёс ни слова. Мы ещё немного повалялись, а затем я приняла душ, отбиваясь от настойчивых попыток босса помыть мне спинку. Надела комплект нижнего белья из последней коллекции — тот самый, в котором летела обратно из Нью-Йорка и нечаянно продемонстрировала Косте в самолёте, платье спортивного стиля, и робко спустилась в кухню, откуда уже доносились сводящие с ума ароматы.

Смущение и дискомфорт прошли буквально через мгновение, как только увидела обворожительную Костину улыбку. Он успел принять душ и одеться. Вместе с костюмом исчезала и его надменность, холодность, присущая ему на работе.

— Чем займёмся? — спросил он, как только поужинали и навели порядок в помещении.

— На твой выбор, — отозвалась я, не решаясь назвать ни одну из идей, вертевшихся в голове.

— Вот зря ты это сказала, — шутливо проговорил Орешкин, тем временем как тёмно-синие глаза потемнели от нарастающего желания. Моё тело отозвалось мгновенно. Заметив реакцию, он не стал медлить, а подхватил на руки и понёс вверх по лестнице. Они не подрагивали от напряжения. Костя нёс меня, словно пушинку, будто и вовсе не ощущал мой вес. Я отбивалась, но только для вида. На самом деле хотела вновь оказаться в его объятиях. Он поставил меня на ноги только в своей спальне.

— И стоило одеваться? — с показной обидой вымолвила я, когда он снял платье.

— Ты не представляешь, как возбуждает процесс раздевания, — прошептал на ухо Костя, расстегнув застёжку бюстгальтера. — Я теряю с тобой голову.

В подтверждение своих слов он завладел моими губами и страстно поцеловал, прижимаясь своей грудью к моей. Он старался сдерживаться, быть нежным, но у него это не всегда получалось. Мне нравилось то, как Костя терял над собой контроль рядом со мной, становился страстным и порой несдержанным. Мысль о том, что я и есть причина его столь разительных изменений, заставляла парить от счастья. Впервые в жизни чувствовала себя настолько красивой и особенной.