Рейс

Однако со званием Героя решили повременить до следующих подвигов, а оружием именным – наградить, что и было сделано. Помощник оказался прав. Кремль отмалчиваться по этому поводу не стал.

В сетях, на чатах и форумах украинские активисты весь последующий день умирали со смеху над нелепым враньем российской пропаганды о том, что оба отличившихся в блестящей операции спецназовца были известными российскими уголовниками.

«Не реготав так із тих пір, як вони зробили з Архенюка головоріза на чеченській війні», – написал на своей страничке в Фейсбуке один популярный киевский блогер.

Книжник тоже долго не мог уснуть в эту ночь. Только ему было не до смеха. Ни лекарства, ни виски не помогали.

– Ну почему, почему никому никогда нельзя доверять?! – ворочаясь с боку на бок, бормотал. – Даже собственному сыну! Даже самым отмороженным и самым преданным козлам!

* * *

После часа кряхтений и вздохов на смятых простынях Евгений Тимофеевич, наконец, задремал. По мудрому зэковскому поверью, спящий заключенный... свободен. Да, да! Ведь это не какой-нибудь зэка Симонов, номер С-412, статья 102-я, часть третья, улыбаясь детской улыбкой, спит на сплющенной и вонючей подушке. Это его исколотое татуировками и подточенное циррозом дряблое тело. Сам Женя Симонов сейчас на свободе – жмурясь на летнем солнышке, пьет он пенное пивко в парке Горького и пытается познакомиться со студенткой из Твери, и все-то у него отлично. И вся камера это знает – без нужды не шумят, и вот даже пахан неодобрительно смотрит на нерасторопного шныря, уронившего алюминиевую кружку: дайте человеку побыть на свободе, суки. И вскрикнет бедный зэк, проснувшись, и навалится на него горькая реальность, но вспомнит сон и… улыбнется щербатым ртом.

В компании со сном к Книжнику пришли воспоминания. Мозг, скинув половину каждодневных забот, очистился и стал ярко и в цвете вытаскивать из завалов памяти дела и делишки прошлых лет, которые он обстряпывал сам, не нуждаясь в услугах дебилов с мозгом размером в пулю калибра 9,2 мм.

Все самое главное в жизни он сделал сам. И первые деньги, не рубли и копейки, а Деньги с большой буквы, он добыл сам. Не последнее дело для Вора, как бы презрительно ни трактовали их старые традиции.

Память подхватила его и унесла в далекие 70-е, в Ивдельскую колонию ИК-62. В памяти навсегда запечатлелся розовощекий плотный грузин, пришедший этапом отбывать срок за хищение госсобственности. Грузина звали Геннадий Ганелия, и недавно коронованный Книжник поджидал его с нетерпением. Еще три недели назад получил он маляву о том, что этапом из Москвы идет «сладенький», с которого кормилась чуть не вся Бутырка – и воры и «кумовья».

Судя по тому, что на новоприбывшем были теплые шерстяные носки, а из-под робы выглядывал кашемировый свитер телесного цвета (чтоб не бесить охрану), – на этапе он тоже особого горя не знал. Цеховик, фарцовщик, расхититель – в зоне всегда праздник. Да и любой другой, оставивший на воле хорошую «жировую прослойку», – радость в бараке. Вокруг такого несчастного сразу вскипает бурная коммерческая деятельность – определяются состав и частота посылок, организуются передачи денег родственниками «сладенького» в общак на воле и многое другое. Если этот процесс происходит стихийно или в лагере по какой-то причине отсутствует смотрящий – бедолагу просто рвут на части.

Но в этом случае повезло обоим – Гена оказался щедрым, но духовитым, а Книжник к тому времени уверенно держал зону. Он сразу понял, что чрезмерный прессинг может только навредить – была опасность серьезных конфликтов с грузинскими ворами, которых всегда было непропорционально много и которые присматривали за соплеменниками, заступались за них. Книжник выбрал единственно верную тактику – он приблизил к себе расхитителя госсобственности и отправил маляву в Москву, чтобы братва разузнала побольше о том, кто такой этот залетный и чем он дышал на воле.

У Книжника уже тогда была репутация вора мозговитого, который книжки читать не брезгует. Поэтому никто не удивился, когда Женя начал брать уроки грузинского языка у Ганелия.

В обмен на приличный взнос в общак Ганелия был продвинут в хлеборезы, шестерки его не трогали, посылки для братвы приходили регулярно, срок катился ровненько, и уже неспешно собирались документы на УДО, как вдруг с воли залетает письмо-бомба. Верный человек сообщил Книжнику, что его новому опекаемому судом вменялось хищение неслыханной по тем временам суммы – двести двадцать четыре тысячи рублей, из коих родному государству осужденный не вернул ни копейки.

Огромные дома Ганелия в Зугдиди и Сочи были конфискованы, хотя адвокаты доказывали, что они были построены еще дедушкой подсудимого со стороны жены. Судьба же наличных денег следствием и судом так и не была установлена. У зэка свои методы ведения следствия, и зачастую они куда более эффективны, чем у следаков.