Рейс

Не доезжая около пятисот метров до последнего городского блокпоста, Сергей остановил машину за сгоревшей бензоколонкой – той самой, на которой четыре дня назад застрелил трех чеченцев, обидевшихся на эмоциональный выплеск писателя Захарова. Заглушив мотор, он по-русски предложил Джейн выйти, сказав Грымову, что проводит ее до ближайших кустов, в туалет, потому что следующего подходящего места до границы может не оказаться, учитывая военные действия.

Грымов остался сидеть на заднем сиденье.

– Plan «A» may not be working any more, – сказал Сергей, когда они обошли пепелище бензоколонки. – Belkin is dead and if the Russians are serious about this war the pass signed by Belkin which is displayed in our front window may no longer be valid.

– What do you suggest?

– I suggest removing it.

– And?

– You drive the car to make us look less suspicious. You have all the proper media credentials which allow you to freely move around the place. I will swap seats with my friend since he is an official officer of their army. In case they don’t like my Russian passport you can always say that I am your translator and he is your official guard.

– Sounds fair enough87, – сказала Джейн, и они вернулись к машине.

Грымов отказался садиться на переднее сиденье. Сказал, что у него там все время кружится голова. Но добавил, что, если будут проблемы, он выйдет из машины и все разрулит.

Проблем не возникало до самого Тореза. Завидев женщину за рулем, машину ни разу не остановили, но, уже переехав железнодорожные пути со сломанным и валяющимся в стороне шлагбаумом, они увидели, что дорогу перегородил казачий разъезд. Казаки были верхом на лошадях, в папахах и с шашками на поясе.

Делать было нечего, пришлось остановиться. Не сходя с лошади, бородатый казак в огромной черной папахе, налезавшей ему на глаза, и с двумя «Георгиевскими» крестами, болтавшимися у него на груди на черно-оранжевых ленточках, нагнулся и постучал рукояткой нагайки в водительское стекло. Джейн сбила его с толку своей белозубой улыбкой и иностранным паспортом, в котором все было на «басурманском» языке и даже фотография в паспорте – и та с улыбкой. Казак смутился, отъехал в сторону, словно собираясь дать знак своим пропустить машину, но вдруг передумал и подъехал теперь уже к задней двери со стороны водителя.

Грымов на заднем сиденье сделал вид, что вообще не замечает казаков. Он сидел, не шевелясь, положив руку на кобуру и опустив голову, словно дремлет.

Казак постучал в его окно. Грымов стекло не опустил, но медленно вытащил пистолет.

– Мишка, что ты делаешь? – не понимая, что происходит, спросил Алехин. – Открой окно, покажи свою ксиву и поедем дальше.

Казак постучал уже сильнее. Другой казак подъехал к алехинской двери и стал снимать автомат, висевший у него за спиной дулом вниз. Лошади двух других, словно почуяв неладное, стали переминаться с ноги на ногу, гарцуя перед машиной. Их всадники тоже потянулись за автоматами.

Казак у грымовской двери вытащил из кобуры ТТ и настойчиво постучал стволом по стеклу.

– What the fuck is going on? – негромко спросила Джейн, не поворачиваясь и не выключая мотора. – Why don’t you roll down the fucking window for fuck’s sake?88

Грымов по интонации уловил смысл, даже не врубившись, что девушка говорила по-английски.

– Это бандиты, – тихо сказал он. – Это не казаки. Я своих знаю.

Не расслышав, что бормочет этот странный русский, Джейн нажала на кнопку заднего пассажирского окна у себя на двери, и стекло пошло вниз. В окне появилось лицо казака – и тут же перекосилось, когда… он опознал в пассажире есаула Грома.

Казак ничего не успел – ни сказать, ни сделать. Мишка выстрелил ему в лицо.

Шапка отлетела в сторону, как подбитая ворона. Голова казака раскололась, как спелый арбуз. Прямо из развороченной выстрелом физиономии забил фонтан крови. Верховой дернулся, свалился на бок и повис на стременах.

«Миша тоже стреляет пулями hollow point? – успел удивиться Алехин, когда секундой позже выпустил, одну за другой, три пули из своего пээма во всадника за окном с его стороны. – Интересно, откуда у него?»

Даже мысли, особенно если они посторонние, отнимают драгоценное время. Казак успел увернуться, и, по крайней мере, две пули попали в шею лошади. Та раздула ноздри, заржав, встала на дыбы и рухнула, увлекая всадника за собой.

Джейн что есть силы вдавила педаль газа в пол. «Патриот» сорвался с места. Один казак успел отпрыгнуть на коне. Лошадь другого, что стояла чуть дальше, от удара тяжелого джипа перелетела через капот, вдавив в него всадника, а потом вместе с ним съехала набок и рухнула на обочину, пока «Патриот» быстро набирал скорость.

Последний всадник успел снять автомат и дал длинную очередь по уходящей машине. Стекло багажника разлетелось вдребезги. Один срикошетивший стеклянный осколок воткнулся Алехину в лоб, и вновь прямо над бровью. Он выдернул его. Кровь залила глаза.