Рейс «Ориона»

— Что будет за разбитое зеркало? — хмуро спросил Лешка.

Я не знал, что бывает человеку за разбитое зеркало.

— Большое оно?

— Среднее… Я его на коленях держал.

— Барабанил? — спросил я.

— Барабанил, — сказал Лешка.

Мы сели на скамейку под грибком и задумались.

Кругом была веселая суета. Таскали стулья, украшали самодельную сцену флажками из розовых и голубых тетрадных обложек. Все готовились к концерту в честь открытия лагеря. Ветер трепал бумажные флажки, солнце сверкало в оконных стеклах. Пел баян — это Федя Костриков из восьмого класса репетировал с малышами песенку про чибиса. А мы сидели грустные. Нам хотелось быть барабанщиками.

И вдруг мы увидели Галку. Барабан висел у нее на боку. Она шагала туда, где между двумя новыми корпусами стоял старый: двухэтажный дом. В нем уже никто не жил, скоро дом должны были снести.

Мы, не сговариваясь, двинулись за Галкой. А она подошла к чердачной лестнице старого дома и стала карабкаться по шатким перекладинам.

Тогда Лешка крикнул:

— Тебе там чего надо?

Галка поглядела на нас с половины лестницы и ответила совсем мирно:

— Я задание выполняю, ясно вам? Как шефы покажутся, буду «сбор» барабанить.

Мы поняли. С чердака видно всю улицу, вот Галка и решила наблюдать.

Она подобралась к чердачной дверце. Дверца рассохлась и открывалась только на одну четверть. Галка могла пролезть, но барабан у нее на боку мешал, застревал. Можно было его снять, только тогда пришлось бы стоять на лестнице и не держаться. А так и свалиться недолго.

— А ты его оставь у нас. Положи на лавочку, — ехидно посоветовал Лешка.

Я просто глазам не поверил: Галка слезла, будто нарочно положила барабан на скамейку у крыльца, снова вскарабкалась и скрылась за дверцей. Еще рукой нам помахала.

Я ждал, что Лешка сразу кинется к барабану. Даже зажмурился от зависти. Но Лешка задумчиво посмотрел вверх и произнес:

— Палку бы… А еще лучше большой гвоздь.

— И что будет?

— Месть, — мрачно сказал Лешка.

— Пропорешь?! — ахнул я.

— Что я, сумасшедший? Ну, есть гвоздь?

Я не стал расспрашивать. Что было духу помчался домой, схватил тиски и выдрал из стены гвоздище, который вколотила Галка. Это тоже была месть.

Гвоздь Лешке понравился. Он взял его в зубы, как кинжал, и полез к чердаку. Лешка был похож на пирата, который крадется на спящий корабль. Я даже испугался за Галку. Но ей грозила не смерть, а только заключение. Лешка захлопнул дверцу и запер гвоздем ржавую щеколду.

Он не успел спуститься, как Галка принялась барабанить кулаками:

— Открывайте, черти! Шефы идут! Ну правда же идут, надо сбор играть!

— Сережка сыграет, — ответил Лешка. — Не хуже тебя, не бойся!

Он почему-то вздохнул и великодушно сказал:

— Бери, Сергей, барабан!

Вы знаете, я чуть не заревел от обиды.

— Не могу я. Вчера честное слово давал…

Лешка вытаращил глаза:

— И ты тоже?

— Что «тоже»? — простонал я. — Разве ты ей говорил честное пионерское?

— Сегодня, — пробормотал он. — Что пальцем барабан не задену. Понимаешь, разозлила…

Галка сотрясала дверцу. Она кричала, что шефы уже близко, что нам это даром не пройдет, что она оторвет головы…

Когда она замолчала, чтобы передохнуть, Лешка сказал:

— Сними с нас честное слово, тогда выпустим.

— Не сниму! — отрезала Галка. — Сорвете сбор — будете отвечать.

Я уже хотел забраться и отпереть ее. Но Лешка вдруг подскочил. Он даже ногой дрыгнул, такая счастливая мысль у него появилась:

— А Майка? Шпарь за ней!

Я хотел сказать, что пусть он сам шпарит, если хочет, а я с Майкой дел иметь не желаю. Но сразу раздумал. Тут было не до ссор.

На обратном пути, когда мы ракетами мчались по двору, я решил объяснить Майке, как барабанят «общий сбор». Но оказалось, что Майка уже умеет. На ее счету была глиняная корчага для теста и стекло в ванной…

Когда Майка барабанной дробью собирала ребят, мы стояли рядом. Галка сумела сорвать запор, но поздно. Не могла же она драку устраивать перед всем строем и перед шефами…

Вот и вся история. Галка через три дня уехала в лагерь на Зеленое озеро, а Майка так и осталась барабанщицей. Но это только так считалось, а на самом деле мы все трое были барабанщиками. Майка не жадная…

ПОЧЕМУ ТАКОЕ ИМЯ?

Тоник, Тимка и Римма возвращались с последнего детского киносеанса из клуба судостроителей.

— Далеко до моста, — сказал Тимка. — Айда на берег. Может, кто-нибудь перевезет.

— Попадет, если дома узнают, — засомневался Тоник.

Римма презрительно вытянула губы:

— Мне не попадет.

— Он всегда боится: «Нельзя, не разрешают…» Петька и тот не боится никогда, — проворчал Тимка. — Пойдешь?

Тоник пошел. Уж если маленький Петька, сосед Тоника, не боится, то ничего не поделаешь.

Обходя штабеля мокрого леса и перевернутые лодки, они выбрались к воде. Было начало лета, река разлилась и кое-где подошла вплотную к домам, подмывала заборы. Коричневая от размытого песка и глины, она несла бревна и обрывки плотов.

По середине реки двигалась моторка.

— Везет нам, — сказал Тимка. — Вон Мухин едет. Я его знаю.

— Какой Мухин? Инструктор ДОСААФ? — поинтересовалась Римка.

— Ага. Его брат в нашем классе учится.