Рейс «Ориона»

Герман Иванович серьезно посмотрел на Тоника.

— Нет, айсберги я не видел, — ответил он. — Очень хотелось увидеть, но до сих пор не приходилось.

Вечером Тоник, Тимка и Петька, сосед Тоника по квартире, сидели в палисаднике перед Тимкиным окном, Тоник рассказывал про Германа Ивановича.

— Веселый такой. Он с папой в одном институте учился. Биолог-охотовед. Сейчас из экспедиции в Москву возвращается и решил нас навестить.

— Там, на Севере, наверно, полярная ночь, — с завистью сказал Петька.

— Нет, он говорит, что солнце бывает. Только оно низко стоит. Красное и большое. Когда летишь, солнце ниже самолета.

— А он на самолете прилетел?

Тимка с сожалением взглянул на Петьку:

— Чему вас учат в первом классе? Пароходы по льду не плавают.

Петька понял, что ляпнул глупость и от досады стал сбивать с веток мелкие сосульки.

— А тебе повезло, Антон, — вспомнил вдруг Тимка. — Если бы не этот ваш знакомый, влетело бы за твой самолет.

— Тоже уж… Про всякий пустяк в дневнике писать, — сказал Тоник.

— Конечно. Вот у нас Ленька Кораблев живого воробья на уроке выпустил, и то ничего. Только из класса выгнали.

— Воробья? — спросил Петька.

— Ну и Леньку, конечно. А в дневник не писали.

— Хорошо вам, пятиклассникам, — вздохнул Тоник.

— Ага… Только пришлось Леньке брать пальто в раздевалке и полчаса по улицам ходить, чтобы завуч не поймал в коридоре. А знаешь, какой мороз был!

— Подумаешь, мороз! Герман Иванович недавно прямо в снегу ночевал. В тайге. У него и спальный мешок есть, большущий. Сверху брезентовый, а внутри меховой.

Петька оставил в покое сосульки и придвинулся ближе. У Тимки заблестели глаза.

— Настоящий?

Тоник презрительно промолчал.

— Поспать бы в нем, а?

— Я и так весь день про это думаю, — соврал Тоник, удивляясь, как такая мысль раньше не пришла ему в голову. Иметь под боком настоящий спальный мешок и не переночевать в нем!

Тимка мечтательно продолжал:

— Мы бы вдвоем в него залезли. Будто ночевка на льдине… Не разрешат?

— Где там! — Тоник уныло махнул варежкой. — Да тут еще этот дурацкий дневник…

Тимка наморщил лоб так, что брови уползли под шапку.

— Головы у нас есть?

— Есть.

— Значит, надо думать.

В девять часов Тимка пришел к Тонику. Он сказал, что отец у него работает во вторую смену, сестра Зинаида ночует у подруги, а ему спать одному в пустой квартире как-то скучновато.

— Где же тебя устроить? — задумалась мама. — На диване будет спать Герман Иванович. На раскладушке вдвоем с Тоником вы не поместитесь. Может быть, на полу?

— А знаешь, — Тоник с серьезным видом почесал затылок, — если так сделать: Тимку — на раскладушку, а для меня попросить у Германа Ивановича этот… как его… спальный мешок?

— Еще новости! — воскликнула мама.

— Да вы не бойтесь, Зоя Петровна, — сказал Герман Иванович и подмигнул Тонику. Блох в мешке нет.

Мама сделала вид, что совсем не думала про блох и пошла за простынями, чтобы постелить их внутри мешка.

Ребят поместили в маленькой комнатке, дверь которой выходила прямо на лестницу.

— Пора, — прошептал Тимка, едва был погашен свет и в квартире наступила тишина. — Ну-ка, подвинься.

Печально скрипнула покинутая раскладушка, и Тимка штопором ввинтился в спальный мешок.

— Простыни выкинуть, — заявил он. — В снегу с простынями не ночуют.

Они выкинули простыни и несколько минут прислушивались к тишине. Вдруг в коридоре раздалось осторожное шлепанье босых ног. Кто-то сказал свистящим шепотом в замочную скважину.

— Тоник, открой, а?

— Петька. Чего ему надо?

Тоник скользнул к двери и открыл, стараясь не скрипнуть. В полумраке он увидел две маленькие фигурки, завернутые в одеяла.

— Вам чего?

— В мешок, — сказал Петька.

— Дубина! Марш домой! — прошептал из мешка Тимка.

— Я тоже хочу в мешок, — хнычущим голосом сказала вторая фигурка. Это был пятилетний Петькин брат Владик, прозванный Кляксой за постоянное нытье.

— Не влезем же! А Клякса-то еще зачем?

— Не отстает, рева.

В соседней комнате раздались тяжелые шаги. Тимка молнией вылетел из мешка на раскладушку.

— Лезьте, черти, — выдохнул Тоник и захлопнул дверь. Они с Петькой ухватили Кляксу и затолкнули его в мешок. Петька тоже укрылся в мешке. Тоник остался стоять посреди комнаты.

Герман Иванович осторожно приоткрыл дверь.

— Хлопцы, пусть Барс у нас переночует. Можно?

— Можно, — сказал Тоник, — А вы уже легли? А я вот… тоже… ложусь.

Теперь в мешке было очень тесно.

— Звали вас? — зашептал Тимка. — Мне Клякса коленкой позвоночник сверлит. А ну, лежи тихо!

Клякса попробовал заныть.

— Заткнись, — сказал Петька так сурово, что Клякса сразу замолчал.

— Ну и достанется нам утром, — вздохнул Тоник.

— Мы рано уйдем. Не заметят, — успокоил Петька.

Минуты три они молчали. Клякса начал мирно посапывать. Где-то в углу тихонько скулил во сне Барс.

— Знаете что? — начал Тимка. — Просыпать нам нельзя. Попадет, если увидят. Давайте дежурить по очереди. Каждый час меняться будем. Вон и часы.

В темноте светился циферблат будильника.

— Здорово, — сказал Петька. — Будто мы в походе.

— Давайте, будто наш пароход налетел на айсберг, и мы высадились на льдину, — предложил Тоник.

— На что налетел? — не понял Петька.