Рейс продолжается

Или настаивать на том, что лайнер для полета непригоден, рискуя каждый час подбирать очередной труп, который налетчики будут выбрасывать из самолета, быть может, детей?

Ни то, ни другое решение не годилось.

Оставалось третье. Единственное.

Освободить самолет.

Но это решение надо было принять, взять ответственность за него. Пусть, выслушав все советы и мнения, все возражения и предложения, пусть, все взвесив и все учтя, пусть, перебрав все варианты, но принять единолично.

Генералу.

Теперь он, и только он отвечал за жизнь этих двухсот человек, запертых там на далеком аэродроме в поврежденном самолете, во власти преступников.

И никакие санкции и одобрения еще более высоких начальников, никакое единодушное мнение подчиненных не снимает с него этой страшной ответственности.

Формальную — может быть, человеческую — нет.

Генерал попросил всех покинуть кабинет. Он постоял у окна, глядя, как желтые, красные, розовые краски на небе возвещают зарю. Подошел к карте и разыскал тот далекий город, мысленно проследил путь от него через высочайшие хребты мира к лазурным океанским берегам, к знойным тропическим городам, еще раз взял сухой текст донесений, отстуканных телетайпом…

И нажал кнопку интерфона.

Решение было принято: атаковать самолет, освободить пассажиров, захватить, а если не будет другой возможности, уничтожить преступников.

…И вот в квартире Алексея Лунева непривычно рано раздается звонок в дверь. Звонивший не успевает нажать на кнопку второй раз, а Алексей уже бежит к двери. Короткий тихий разговор. Он возвращается в комнату. Вадим не проснулся. Но Лена уже вскочила, она натягивает халатик, никак не может попасть ногой в туфлю.

— Что случилось? — глаза ее полны тревоги.

— Ничего, Ленка, спи, срочная командировка, — лицо у Алексея озабоченное, таких глаз она у него еще не видела.

— Что-нибудь серьезное? — растерянно спрашивает она.

Он на мгновение улыбается трогательной наивности вопроса.

Не отвечает. Да она и сама поняла. Лена бестолково суетится в ванной — складывает ему пасту, зубную щетку, бритву.

Когда она возвращается в комнату, Алексей уже застегивает плащ. У него совсем новое, незнакомое выражение лица. Оно пугает ее. Какое-то твердое, даже злое. Беспощадное, вот какое. Да, да, беспощадное. В жизни она не подумала бы, что у Алексея может быть такое лицо.

Он подходит к Вадиму, целует в розовый теплый нос.

Потом обнимает ее, целует и, бросив на ходу: «Все будет в порядке, Ленка, не опоздай с Вадимом в садик», исчезает за дверью. Она бросается к окну, но машина уже скрылась за поворотом…

Они летели долго, хоть и на скоростном самолете.

Лунев, Коршунов, Тверской, Рунов, другие…

Самолет приземлился в дальнем углу аэродрома.

Стояла ночь — тихая, безлунная, но ясная, свет шел от звезд.

Издалека, из лесов, слышались крики ночных птиц, тарахтел где-то движок, где-то голосисто пели деревенские девчата.

Запах лесных далей, остывающего бетона, бензина…

На фоне ночного неба была хорошо различима длинная сигара ИЛ-62 с крупным пунктиром светившихся иллюминаторов.

Было что-то грозное и зловещее в неподвижно застывшем, таившем смерть самолете.

Смерть внутри.

А теперь вот — смерть снаружи.

Лунев и его товарищи — смерть для тех четверых…

Пока они летели, переговоры с преступниками продолжались. По их требованию самолет был дозаправлен. Тянули, сколько могли, но в конце концов пришлось это сделать. Бандиты грозили, что убьют еще кого-нибудь. Они все больше нервничали, и чувствовалось, что им ничего не стоит привести свою угрозу в исполнение.

Сейчас была получена последняя отсрочка.

Летчик сказал, что раз они настаивают, он готов поднять машину в воздух, хоть и не гарантирует безопасного рейса, но может это сделать лишь в светлое время. Ночью, пусть его застрелят, это невозможно.

Воздушные пираты согласились после долгих споров, угроз и уговоров ждать до утра.

Теперь утро приближалось.

У тех, кому было поручено освободить самолет, оставалось два, самое большее три часа времени.

Что им было известно?

Как тщательно ни следил главарь бандитов за переговорами между летчиками и аэропортом и несмотря на то, что переговоры эти велись по-английски, пилотам все же удалось передать существенные данные.

Летчики всех авиакомпаний мира имеют теперь свой особый код, с помощью которого незаметно для воздушных пиратов они всегда сумеют передать то, что захотят. И этому невозможно помешать, разве только прекратить всякую связь между самолетом и Землей, что невозможно сделать хотя бы потому, что пираты не смогут тогда диктовать свои условия и выслушивать ответы. Не говоря уже о необходимых технических переговорах.

Итак, известно, что лайнер захвачен четырьмя людьми, вооруженными пистолетами и ничем больше. Что они очень опасны, так как убили уже двух человек — им нечего терять, а следовательно, они пойдут на все.

Известно, что это не политические террористы, поскольку никаких требований в этом плане они не выдвигали. Единственное, что их, видимо, интересует, это улететь куда-нибудь, как можно дальше, в какую-нибудь далекую от Европы маленькую страну.