Рейс

Исколотый татуировками худой филиппинец привез модель-неудачницу.

— You can’t have sex with our girls, Mister. We’re a registered legal business, we don’t want problems[8], — скороговоркой пробормотал он обязательную ритуальную мантру и, взяв депозит, уехал.

Общение с проституткой на полчаса вернуло Алехина в его прежнюю жизнь и профессию, по которым он иногда испытывал нечто вроде ностальгии.

— Тебя как зовут-то?

— Снежана.

Алехин брезгливо поморщился. Он ждал чего-то подобного — Снежаны-Анжелы-Кристины.

— Давай без творческих псевдонимов.

— Анжелой меня зовут по паспорту, — соврала моделька и скосила глаза в угол.

Оба засмеялись.

Дальше в ходе разведопроса с пристрастием уже в популярном клубе «Солт» на свет вылезла нехитрая история. Девушка сама из Зеленогорска, подруга познакомилась в Интернете с амером и переехала сюда, сделала ей вызов, получила отказ, но тут отменили визы в Мексику, и она взяла билет до Тихуаны. Осветлила волосы, чтобы на границе не цеплялись; подружка и ввезла ее через Сан-Диего — две блондинки на хорошей машине, — никто не остановил.

Врет, понял Алехин, должны были ID в любом случае спросить. Потом у Анжелы все было хреново — актерского таланта не обнаружилось, за массовки студии платят пятьдесят долларов в день, а на это не прожить.

— Да, нет повести печальнее на свете, чем повесть о минете в туалете, — закрыл тему Алехин.

Расстались они друзьями. Алехин наградил ее сотней сверху. Она, слава богу, не наградила его ничем. Проституток подполковник больше не вызывал и ругал себя нещадно, что ради тупого мужского каприза так подставился. Хорошо, что все обошлось.

И вот теперь черт его дернул вляпаться с Галиной.

* * *

Она сидела в баре в углу, недалеко от рояля, за которым одетый в какой-то голливудский реквизит, от ботинок до бабочки, тапер, зализанный под Фрэнка Синатру, отвязно импровизировал. На вид ей было около тридцати, возможно, больше. Светлые волосы, коротко стриженные. Белая, расстегнутая до грудной цензурки блузка, джинсики с дырками на коленях. Губы тонкие, ненакрашенные, и тоненький чуть задранный вверх, как у мальчишки, носик. Она окинула взглядом бар, посмотрела на часы, заказала себе еще одну Frozen Margarita[9] и вновь огляделась. Ее взгляд задержался на нем — смуглом незнакомце в солнечных очках, натянутой на брови бейсболке Clippers, c аккуратными усами и бородкой. (В прошлой жизни Алехин ни бороды, ни усов не носил, но теперь, отпустив их, типа, для конспирации, привык и даже считал, что растительность на лице ему идет.)

Под нарочито изломанный тапером ритм Strangers In The Night[10] она встала, подошла к его столику и, улыбаясь, спросила с акцентом стюардессы на рейсе «Аэрофлота»:

— Pardon me, please, sir. Аre you Andrew?

— No. Why? — ответил Алехин практически без акцента.

— Oh, sorry… I am to have a blind date here with a guy named Andrew and he is like not showing up.

— Ok. No problem at all. Why don’t you call him then?

— I did. His phone is dead. But thanks so much. I am sorry for misunderstanding. Have a great day.

— You too[11].

Она вернулась к своему столику. Позвонила еще раз куда-то. Не дозвонилась и вновь принялась за растаявшую «Маргариту».

Алехин прикончил свой «Джемисон» и поднялся, чтобы уйти, но тут мент внутри его задал вопросы, на которые у него не было ответа. Сердце заныло, голова заболела. Алехин сел и заказал себе stoly on the rocks[12].

Эндрю все не появлялся. Девушка больше не звонила, а пила уже третью «Маргариту», ни разу не взглянув на него.

Алехин напрягся, понял, что не может уйти, не выяснив все до конца. После всех предосторожностей лететь в Таиланд на встречу с женой и детьми — с «хвостом»? До долгожданного рейса — два дня. Разобраться надо сейчас, подумал он. Вызвать огонь на себя. То, что она не проститутка, Алехин понял с первого взгляда. Роста невысокого. Ненакрашенная. Глаза веселые, взгляд немного застенчивый. Улыбка с неровными зубками, но открытая и искренняя. Такие девчонки-травести в их школьном театре играли Тома Сойера. Появись сейчас Эндрю — нет вопросов… Эндрю не появлялся, а девушка не уходила.

— Извините, — сказал по-русски Алехин, приложив ладонь к бейсболке и улыбнувшись. — Похоже, Эндрю не придет. Могу я присесть и угостить вас?

Последующие два часа в баре и полчаса в постели в каюте «Азимута 55С» ясности не прибавили.