Рейсер. На ступень выше (СИ)

— показали мне табличку с пит-лейна. О, круто — быстрейший круг в гонке! И я всё ближе к паре лидеров…

Но что это?

16 Р5

+2.5 → 24

— это как вообще? Ох, видать, Лиза также отыскала у себя какой-то мегарежим и пошла его применять, съедая разрыв по паре десятых.

Главное, что я сейчас помаленьку подбирался к Строллу. И чувствовал в себе уверенность, что смогу его обогнать.

К двадцатому кругу тот уступал Расселлу больше секунды. Я же катил вперёд в каких-то двух-трёх десятых. Медлить больше было нельзя. Следовало действовать.

Приткнулся в заднее крыло в «Параболике», подождал, пока болид не потащит вперёд сильнее. Затем — немедленно внутрь, полный газ, позднее торможение, резкий выкрут руля, занять траекторию…

Да! Получилось! Я опередил лидера чемпионата, тем самым добавив Джорджу три очка преимущества по итогам заезда.

Но всё равно этого с точки зрения математики было мало. Требовалось, чтобы канадца обошли ещё минимум двое.

И в этом деле нам как раз могла помочь Форман. Если я за оставшееся время задержу Стролла хотя бы на пару секунд от Расселла, то у Лизы вполне реальные шансы отобрать у сокомандника подиум. Некрасиво, да… но, во-первых, на руку нам, а во-вторых, по душе ей. С таким лидером и соперников-то не надо.

— Сколько там? — хрипло спросил по радиосвязи, выходя из связки «Мерседес» на втором секторе.

— Два круга, Майкл. Основное время на исходе, но вы успеете пересечь линию.

— Принято.

Не пустить Стролла… Легко сказать! Этот «любитель самовоза» тыкался вместе со мной во все повороты, и приходилось отчаянно маневрировать, чтобы оставить его позади.

Но я держался. Не знаю как, но — держался.

Последний круг…

16 Р4

+1.5 → 1

— нет, Лиза не вытянула. И перед заключительной гонкой наш проигрыш всё ещё двадцать очков…

Нет, не получится. Это фиаско.

Я стиснул зубы и крепче вцепился в руль.

Пусть так, но я всё равно должен прийти выше!

«Равенол»… есть. «Берни»… тоже вышло. «Параболика-а»… он поравнялся! Шпилька — шины работают, я в деле — перекрёст, обогнал снова!

Безымянный седьмой поворот — не торможу. «Мерседес» — вписался! Прямик — Стролл чуть ближе. «Мобил-1», «Закс»… он прямо за мной!

Только бы успеть…

Последний поворот. Выход из «Зюдкурве»…

Стролл на мгновение исчез из зеркала.

Удар!!!

Меня закрутило против часовой стрелки, затрясло вверх-вниз, когда болид попрыгал по гравию.

На автомате переключив передачи вниз, я кое-как выровнял рулём машину и затормозил, не доехав совсем чуть-чуть до барьера.

И лишь теперь осознал, что случилось.

Меня выбили!

В мозгу немедленно всплыл похожий эпизод годичной давности — с Иваном Матвеевым в Сочи. Но здесь случай был всё же другой. Причём кардинально.

Внутри меня поднялась злость вперемешку с обидой. Ну как так можно?! Это же ни в какие ворота не лезет!

Зарычав про себя, попытался выехать из гравия, чтобы пересечь вслед за всеми финишную черту. Такую близкую, но…

Недосягаемую.

Я, похоже, застрял.

— Майкл, ты как, в норме? — участливо спросил Патрик.

— Этого мудака надо дисквалифицировать! — выпалил я на эмоциях. — Навсегда, чтоб у него руки отсохли к рулю прикасаться! Он что, в подземном переходе лицензию покупал?!

— Следи за языком, пожалуйста! — одёрнул меня инженер: в ярости я использовал в отношении Стролла звучное английское слово «мазафака». — Ты можешь выехать?

— Нет, блин!.. Это неприемлемо! Так чемпионаты не выигрываются с девяносто четвёртого года[2]. Чёрт, это неправильно!

— Успокойся и вылезай. Мы во всём разберёмся, обещаю.

К глазам неожиданно подступили слёзы. Я на ощупь отстегнул ремни и выбрался из машины. Отмахнулся от помощи маршала и, подождав, пока все проедут, зашагал к заезду в пит-лейн.

Не поднимая визор.

* * *

Час спустя

В кабинете у стюардов атмосфера была накалена до предела. «На ковёр» были вызваны представители команд (естественно, «Хайтека» и «Премы»), а также и сами гонщики. То бишь мы с Лэнсом.

Мы стояли друг напротив друга: я с мистером Оуксом — и Стролл вместе с неизвестным мне премовцем по другую сторону от стола, за которым заседали судьи.

Я и канадец метали друг на друга неприязненные взгляды, но в диалог не вступали, отвечая лишь на те вопросы, которые задавали нам стюарды.

А вопросы были примерно такие…

— Пилот номер 1, что вы можете сказать по поводу инцидента на двадцать третьем круге гонки, когда управляемая вами машина соприкоснулась с машиной номер 24 и выдавила её с трассы? — зачитал один из четверых судей вопрос по бумажке.