Рейтар

Пыльная дорога вела нас к городку, виляя между пологих холмов, обходя выветренные балки, окруженная сухой травой, шумящей на тихом ветру. Бешено стрекотали кузнечики, целые стайки мотыльков кружились в непонятном танце над кустами голубых цветов майского глаза, и где-то высоко-высоко, в самом небе, кувыркался и заливался песней жаворонок.

Глава 1

Собрание толпилось перед храмом, на просторной базарной площади. Запах пыли, конского навоза и пота, шум голосов, запах табака из трубок, треск разгрызаемых тыквенных семечек, засыпавших своей кожурой всю землю, и теперь эта кожура трещала под крепкими подошвами кавалерийских сапог. Городок Вольных собрался на зов.

Староста, а теперь уже сотник, при шнуре, стоял на крыльце храма, о чем-то разговаривая с двумя княжескими офицерами. Один из них в чине капитана, второй — сотник. Оба в серых мундирах с кожаными портупеями и красными погонами, в кожаных кавалерийских касках с большими валашскими позолоченными орлами.

В дальнем конце базарной площади возле лошадей стояли солдаты их сопровождения, кавалерийский десяток. Они окликали проходивших девушек и пытались заигрывать, но вполне невинно. Это же не городишко в княжестве, где солдат княжеского войска власть немалая, а городок Вольных, тут власть своя, местная, в былые времена добытая боем и кровью, когда поселенцы на окраине Великой Степи противостояли как натиску кочевников, так и жадных владетелей. И, в конце концов, кочевников отвадили без ума нападать, а сеньоры тоже сочли за благо не вмешиваться в жизнь поселенцев, удовлетворившись тем, что они прикрывают и берегут границу заселенных земель.

— Вольный люд! — обратился к толпе сотник. — К нам от князя с вестями посланцы прибыли, надо выслушать!

— Давай! Давай! — загомонила толпа, предоставляя слово гостям.

— Спасибо, господа Вольный люд! — вежливо обратился к толпе капитан. — Я капитан Фарин, из славного войска князя валашского Орбеля Второго, владыки течения Быстрой и дельты Широкой, владыки двух Забытых городов и земель Междуречья, да благословят его Брат и Сестра на долгую жизнь и новые свершения.

— Давай! Давай! — закричали несколько голосов, подразумевая, что капитан Фарин в своем верноподданническом восторге начал уже кота за хвост тянуть.

— Господа Вольный люд! — зычный капитанский голос перекрыл крики толпы. — От союзников нам дали знать, что степняки готовят большой набег. Хотят прорвать границу городков и дойти до самой Быстрой. Штаб войска княжеского полагает, что Вольным в одиночку не выстоять, а если не выстоите вы, то воевать придется уже на земле княжества, отчего ему разорение и ущерб ожидается. Поэтому Его Княжеское Высочество приказали войску присоединиться к вам и укрепить границу. Если степняки прорвутся, то войско встретит их на рубеже городков.

— Ишь, умные, — аж крякнул Толстый Бэлл. — Мы воюй, а они в тылу «укреплять» будут.

— А чего им на рожон лезть? — спросил скотовод Аржи. — Если мы не остановим, так ослабим, им же проще. А остановим, так все равно в поход ходили, врага побили, извольте всем орденов отписать.

— Да тут дело такое…, - почесал в затылке Бэлл. — Товарищ у меня гостил, с верховьев, так говорит, что княже Орбель многоумный что-то там мудрить начал. Скалы взрывает, рабов нагнал на работу.

— И чего? — насторожился я.

— Подозревает народ, что князь задумал Вертлявую в другое ущелье повернуть, она тогда в Быструю пойдет.

— Погодь, погодь, — нахмурился Аржи. — Пастбища наши от Вертлявой питаются, вся вода в колодцах от нее, небось, тоже. Высохнет степь, если ее отвести. Чем князь думает?

— Головой он думает, — мрачно сказал я. — Если степь сохнуть начнет, то и степняки сюда избегать ходить будут, и нас с земли сгонит. Даже не сгонит, а сами уйдем. Что делать будем, когда ни земля родить не будет, ни трава сок не возьмет.

— Это точно, — подтвердил Бэлл. — Князю мы что зуб больной, и спать не дает, и тронуть страшно. К нам рабы бегут, а мы не выдаем, издольщики там землю бросают и к нам перебираются, в общем, без нас ему лучше было бы.

— А нас куда? — возмутился Аржи.

— На кудыкину гору. И с горы в обрыв. Так лучше всего, — ответил Бэлл. — Орбель монофизитствующим первая опора, а мы сами знаете кто, обновленцы. Первосвященник валашский нашу ересь проклятию еще когда предал? Терпят нас тут, связываться не хотят просто.

Это уж точно, любовью к нам княжеская власть никогда не пылала. А после церковного раскола, что с каждым годом все заметней, к этому княжья набожность примешиваться начала. Другое дело, что не будь нас тут, то целое войско на рубеже держать придется и содержать, а вот если так, с засухой… а пойдут тогда степняки сюда вообще? Вообще-то пойдут, но никто же не говорит, что князь у нас умный. Поблазнилось дураку, что так он одной стрелой двух уток собьет, вот он и суетится в верховьях.

— А может податью обложит такой, чтобы шкура полопалась, да и все, — усмехнулся Бэлл. — Если он по своему желанию сможет воду давать сюда или не давать.

— Так прямо на вражду с Вольными и пойдет? — удивился Аржи.