Рейтар

Это верно, чувствовал я себя так, будто хорошую и правильную работу сделал. А что удивительного в том? Отбили мы у персонального моего врага, валашского князя, стратегический форт, а если на общую картину смотреть, так и целую провинцию. И лишился он, если на круг брать, только в одном форте целого батальона, а как по всему Свирре – так и не скажу, но думаю, что много потерял, уж никак не меньше полка. И не было в этом бою подлости или чего иного недостойного, была лишь военная хитрость да храбрость товарищей по отряду. Что же не гордиться сделанным?

– Верно, доволен, – подтвердил я. – А как вообще война идет?

– Правильно идет, как надо, – снова ухмыльнулся Злой. – Бароново войско к перевалам вышло, вход в Свирре закрыт. Если Орбель штурмовать решится, то много людей положит, и не думаю, что прорваться получится. И водой теперь не пройдешь, река из Рисса перекрыта.

– А Рисс когда в дело вступит? Долго, не долго, а Дикий Барон Орбелю не соперник, силы не те, – сказал я. – Да и не думаю, что он бы нанялся в одиночку лямку войны тащить.

– За то, что он в обмен получает, Барон расплатится до грошика, – сказал Злой. – В таких делах подарков не бывает, все отрабатывать надо. А вот когда Рисс в войну вступит… думаю, что ты про то первый и узнаешь, – закончил он многозначительно.

Расспрашивать я не стал, что хотел сказать – он сказал, а чего не хочет, того и не скажет, что попусту воздух месить? А в дороге Злой не молчал, он был как старый маркитант, напичкан шуточками, анекдотами, прибаутками и разными историями, которые сыпались из него как камни в обвал, и надо отдать должное – заставил смеяться не раз и меня, и тех вокруг, кто его слышал. Жизнь он прожил извилистую, почти во всех землях побывал и почти в каждой на приключения нарвался, так что дорогу скрасил.

От форта Речной до Леймара был ровно день марша. Рано утром вышли и к закату оказались в виду городских застав. На заставе наряд был смешанным, из чинов свиррской городской стражи и десятка пехотинцев барона Вергена, то ли помогающий местной власти, то ли приглядывающий за ней.

– Барон надолго устраивается здесь, – прокомментировал виденное Злой после того, как шлагбаум поднялся и наша сотня вошла в городские пределы. – Свирре повезло, там, где он оседать не собирался, такой благости не было.

– Слышал, – кивнул я.

Мало кто не слышал. Если барон в чужой войне участвовал, то в тех землях, где его войско проходило, потом чуть не до людоедства доходило. Выгребал он все, что можно было сжечь, съесть или в карман положить. Война кормила себя, а кроме себя еще и Дикого Барона, и все его войско. И хорошо кормила, а это значит, что кому-то от этого становилось очень плохо. Такая вот житейская арифметика.

Как обычно, на въезде в город раскинулась базарная площадь, на краю которой, поближе к дороге, нашлось местечко для Места Правосудия – рядка виселиц да добротного каменного эшафота. Виселицы не пустовали, и их «постояльцы» выглядели совсем свежими, даже запаха пока еще от них не было, несмотря на жару. Первый же покойник показался мне смутно знакомым, словно я его совсем недавно видел, а вот второго – длинного, бледного, со слипшимися белесыми волосами и закатившимися под лоб глазами, я узнал еще уверенней.

– Владетель Бри, – поклонился я ему с седла. – Вот и свиделись, хоть, признаться, не ожидал от вас такой прыти. Быстро вы с «горбатой невестой» сочетались, так и не каждый дезертир умеет.

– Барон дал понять, что изгнание существующей власти не означает утери порядка, – прокомментировал Злой. – Он не может согласиться с захватом земель при помощи грубой силы и без одобрения власти. И опять же гибель духовных лиц… кто такое простит?

– А так быстро лишаться союзников стоит ли? – усомнился я в мудрости решения барона Вергена.

– Свирре захвачено и подчинено, и кому теперь нужны толпы вооруженных людей, намеренных лишь грабить то, чему до сих пор осмеливались лишь завидовать? Ополчение, за исключением отрядов Серга, уже разгоняется по домам. А желающие выступить в первых рядах в защиту своей родины от жадности валашцев будут призваны в войско установленным порядком.

Иногда Злой начинал выражаться языком полкового писаря, прослужившего в этой почетной должности не менее дюжины лет.

– А что Резаный на этот счет думает? – поинтересовался я, вспомнив нашего союзника со шрамом на горле и сиплым голосом.

– Земли владетеля Бри как преступника отошли казне и были отданы в награду верному союзнику, обеспечившему захват стратегически важной крепости, – пояснил Злой.

– Ага, вот как, – усмехнулся я. – А как быть с землями «каплунов»?

– Людей, не желавших освобождения своей родины? – вроде как удивился мой собеседник. – Их можно считать кем-то еще, кроме как преступниками? Найдутся более достойные, которые будут владеть этими землями.

– Барон? – скромно поинтересовался я.

– Все пальцы в рот засунешь – рот порвешь, – усмехнулся Злой. – Барон это понимает лучше всех. Он ведь не только войском силен, у него еще и союзников много. Не просто ведь так, как думаешь?