Слушатели стонали у своих радиоприемников, потом обрывали телефоны радиостанции, отправляли любимой ведущей восторженные электронные и простые письма. Они обожали Лилию Горную, обожали как могли, изо всех сил. Власть ее обаяния, тепло ее голоса, энергия ее слов витали над летним миром.
Вечером в четверг был смонтирован первый выпуск программы «Рейтинг любви», который на языке профессионалов называют военным словом «пилот». Звукорежиссер Галя Зосимова оформила беседу Лилии и психолога Визуаль фрагментами из классической музыки. Получилось монументальное звуковое полотно, повергающее слушателя в философские и морально-нравственные размышления. В пятницу утром «пилот» «Рейтинга любви» отдали на прослушивание в дирекцию и лично шефу Алесю Валерьевичу.
Сотрудники «Утреннего брыся» ходили взвинченные: кому-то было любопытно, чем кончится новое дело, кто-то злился, что у него одна программа, а у Лилии Горной, получается, будет целых четыре. Михаил Розенберг грозился в коридорах, что если его крестница получит «добро» на свою четвертую программу, он напоит пивом «Паромщик» первых двадцать человек, которые вбегут в бар после объявления радостной вести.
А Лилия Горная не стала дожидаться решения начальства. «Все равно от сумы, тюрьмы и радиоэфира никуда не денешься», – мудро решила она. В пятницу рано утром Лилия влезла в старенькие джинсы, светло-голубую майку, светло-серую ветровку, зашнуровала кроссовки, купленные еще в прошлом году в магазине «Мир обуви», что на Серпуховском валу, взяла громадную сумку, уложила в нее все, что просили привезти из Москвы муж, дочь, родственники, соседи, и отправилась на Рижский вокзал.
Обычно она недалеко от дома останавливала такси или частника, вталкивала сумку на заднее сиденье, затем плюхалась рядом сама и – прости-прощай, Москва, на целых три дня!
Но утром этой пятницы Лилия Горная не спешила поднять руку, чтобы на нее, как рыба на крючок, клюнул какой-нибудь водитель. Лилия стояла под сенью замызганного, городского тополя и всматривалась в перспективу шоссе, взгляд ее пытался поймать автомобиль небесного цвета.
Молодая женщина ждала голубой «Лексус».
Увы, он не появлялся.
«А почему я решила, что мужик с породистыми ушами следует за мной по пятам? – раздраженно подумала Лилия на двадцать первой минуте бесплодного ожидания. – Черт с ним! Пусть меня подвезет дядька с усами, как у Котовского, и в кепке, как у Лужкова. „Жигули“? Ну и что? Мы и в „копейке“, если надо, проедемся».
…На Рижском вокзале она села в полупустую электричку, затолкала сумку под сиденье и уткнула нос в мутноватое стекло.
Дорога на электричке до дачи всегда радовала Лилию Горную: сколько зелени, лугов, речек за окном! Праздничная дорога, почти дорога в детство.
Но в эту пятницу Лилия не хотела любоваться мелькающими видами. Она хотела плакать.
Во-первых, двадцать пять тысяч долларов «подвисли» в воздухе. Хотя у радиоведущей не было и тени сомнения, что в один прекрасный день она их получит. Нет, не на студию под обучение латиноамериканским танцам Лилия пустит эту сумму, а на покупку комнаты, чтобы чуть позже приобрести двухкомнатную квартиру родному семейству. Что поделаешь, она – лукавая женщина, наврала влюбленному в нее шефу о своих планах. Увы и ай-яй-яй. Но видит Бог, обстоятельства жизни толкнули радиозвезду на этот нехороший поступок. А почему нехороший? Она отработает, отговорит в эфире сколько следует.
Во-вторых, исчез голубой «Лексус». Вчера не появился и сегодня тоже. Всегда так! Когда сердце начинает вопросительно биться, когда разные мысли, не имеющие ответов, лезут в голову, когда хочется чего-то такого этакого, задушевного, нездешнего, ничего не сбывается, ничего. Одна работа, одни заботы, одни проблемы…
«Не ной, – шепнула в этот момент Лилина интуиция, – на этот раз будет совершенно по-другому».
В-третьих, Зойка Гонсалес-Поплавкова так и не поведала Лилии о ее врагах. А кому охота жить с мыслью, что кто-то ходит по земле, затаив на тебя зло?
…В-четвертых, сознание гложет жуткая история, произошедшая с ней в Зойкиной квартире. Обидно, что нельзя о ней никому поведать, рассказать. Потому что засмеют. Потому что стыдно. Потому что эта история – полный бред. Но Лилия чувствовала: душу облегчить надо, иначе она взорвется.
Снова интуиция радиоведущей проснулась и подсказала: «Ты помнишь сказку про царя и последнего в его стране брадобрея?»
Ах, детская сказка… Жил-был царь Давид. У него была некая тайна, от которой страдали брадобреи Давидова царства. Как только очередной брадобрей подстригал царя Давида, его тут же убивали.
И остался один-единственный на все царство брадобрей. Пожалел его царский министр, сказал: «Завтра ты должен постричь нашего государя – больше некому. Но если хочешь остаться в живых, то, что увидишь, сохрани в секрете». «Хорошо, – отвечал брадобрей. – Даю слово, что промолчу». – «Помни, разболтаешь об увиденном – будешь также убит, как твои предшественники».