Рейтинг темного божества

— Меня зовут Стефан. Брат Стефан. Мы сейчас с вами поедем к моей сестре. Ее зовут Анна. По крайней мере, она точно скажет, нужно ли вам делать рентген грудной клетки или на этот раз обошлось без переломов ребер.

Глава 5. МАМОНОВО-ДАЛЬНЕЕ

— Что же это такое? Ничего подобного не было никогда. Никогда такого не было, сколько себя помню!

— А сколько ты себя, интересно, помнишь?

Катя Петровская стояла перед Никитой Колосовым с диктофоном и фотокамерой в руках. Диктофон был выключен. Камера не извлечена из чехла. Щеки Кати пылали от возбуждения. Волосы были растрепаны. Она только что приехала из Москвы вместе с телеоператором пресс-центра главка, видимо тоже спешно поднятая по тревоге. Колосов был рад ее видеть здесь, в этом аду, но не подавал и вида. Стойко держал профессиональную и не только профессиональную марку.

— Мы сразу с Тимкой сюда. — Катя кивнула на оператора, суетливо выгружавшего из машины пресс-центра аппаратуру. — На этот пороховой завод даже соваться не стали, туда столько народа нагнали — прокуратура, министерство и начальство наше все в полном составе. Я так и подумала — раз они все там, то ты, Никита, уж точно здесь, в Мамонове-Дальнем, и в гордом оперативном одиночестве.

— Ты подумала об этом типе в такую рань?

— О каком типе? — не поняла Катя, испуганно глядя через плечо Колосова на мирный пейзаж, открывавшийся с шоссе, на котором стояли милицейские машины.

— Вот о нем. — Колосов ткнул себя в широкую грудь, прикрытую хлопковой толстовкой.

— Чего-то ты о себе в третьем лице вдруг заговорил? — спросила Катя. — Конечно, я о тебе сразу подумала, о ком же еще? Не о начальнике же и не о твоих коллегах из министерского департамента розыска. Такое дело, такие события, значит, мы с тобой должны…

— Мы с тобой? — Колосов прищурился. — Жареного репортажа не выйдет, Катя.

— О, это уж мне судить, одной лишь мне, этот несносный тип должен поверить. — Теперь уже сама Катя ткнула своим острым наманикюренным коготком в его широкую мужественную грудь. — Вот этот самый тип, этот.

— Как у мужа дела? — спросил Колосов.

— Отлично, спасибо. Он уехал.

— Да? Далеко?

— В Пермь. У его работодателя Чугунова там завод, и потом, там какие-то выборы, работодатель своих людей во власть пропихивает — недели две точно Вадик там в этой Перми с ним прокантуется.

— Вадик… Вадик ненаглядный. Значит, хороши его дела?

— Я же тебе сказала — неплохи наши дела.

— Ваши… Ваши с ним, семейные. А он, Вадик твой ненаглядный, значит, все при своем боссе начальником личной охраны состоит?

— Ты у меня прямо здесь все это будешь выяснять? — спросила Катя. — Прямо сейчас?

— А почему нет? Где ж еще? Иных мест, иных встреч ты мне не назначаешь. Или тебе на труп не терпится полюбоваться? На растерзанное бездыханное тело?

— Ты не с той ноги встал сегодня, да? Тима, — Катя окликнула оператора, — пойдем, золотко, начальник отдела убийств милостиво разрешает нам быть на месте происшествия. Работу свою выполнять. Тут охрана должна быть из ППС, они нас проводят прямо до…

— Иди за мной и вперед не лезь, — буркнул Колосов, глянул на Катю и добавил: — Ну, пожалуйста, не лезь. И с камерой своей тоже погоди соваться.

Они медленно сошли с шоссе. Сразу от обочины начинался крутой склон холма, поросший травой. Трава пыла свежая, майская, зеленая — она радовала глаз и располагала к беззаботному отдыху. Тут и там по склону рос низкий кустарник, у подножия холма змеилась разбитая дождями сельская дорога, уводившая на юг в тенистую рощу.

— Это правда заповедник? Настоящий? Дежурный по главку сказал, это, ну, второе убийство на территории заповедника в Мамонове-Дальнем. Мы с оператором указатель видели на трассе, свернули. А чего тут заповедного?

— Да вроде природа красивая, река, потом музей-усадьба. Дом отдыха в двух километрах отсюда, — Колосов смотрел в сторону рощи. — Два года назад в этом самом доме отдыха ханыгу одного вместе с водителем в «бээмвухе» из автоматов расстреляли. Я выезжал. Разборка была в этом сонном сельском уголке, солнцевские с подольскими поспорили, ну а стрелять приехали сюда, на нейтральную почву… Раскрыли мы то убийство. А дом отдыха тут первоклассный: с полем для гольфа, с бассейном, ну и прочие финтифлюшки, значит, в масть.

— Какие еще финтифлюшки? — Катя начала осторожно спускаться с холма — высокая платформа ее босоножек не была приспособлена для турпоходов на природе.

— Давай руку, держись за меня, осторожнее. — Колосов крепко взял ее за руку. — Какие финтифлюшки? Неточно я выразился — ну, музей-усадьба, бывший театр крепостной екатерининских времен, парк… Э, милочка, такими ударными темпами мы с тобой до вечера тут ползти будем. — Он покачал головой, потом внезапно одним порывом поднял опешившую Катю на руки. Легко и быстро спустился с этой своей брыкающейся ношей вниз.

— Это что еще за милочка, а? — гневно спросила Катя, когда он, ослабив хватку, поставил ее на ноги. — Вообще, что ты себе позволяешь? Я тебе кто? И кто ты мне? Как ты себя ведешь на месте происшествия?