Рейв на кольцах Сатурна

Йося, не выдержав, вскочил и, бегая из угла в угол, надел на себя личину рок-проповедника. Так, во всяком случае, мне виделось.

С другой стороны, после парочки кислотных заходов и не такое померещится. Может, я и вправду задел его метакоммунистическую душу.

— Ты с темы не съезжай! Я тебе так скажу, пусть у тебя и дохерища подписчиков, но музыкой нужно жить! А ты просто со стороны оцениваешь, как ламантин сраный. Залетел, потусил и вот вам моё важное мнение.

Только оно ПОВЕРХНОСТНОЕ!

В глубину кто нырять будет? А? Кто?!

Усатый гнал не по-детски. Казалось, ещё чуть-чуть и у него пойдёт пар из ушей.

Я представил себе эту нелепую картинку и даже добавил шипящий свист, как у перегретого чайника. Словно кадры мультика из двадцатого века.

Смешно.

Мне, так особенно. Тгк-жвачка сделала своё дело.

Хихикнув, я постарался сосредоточиться на предъяве Йоси и единственное, что смог из себя выдавить это возражение по поводу странного сравнения с ламантином.

— Они вымерли. Не обижай их.

— Да я вообще не знаю кто это. Просто слово запомнилось. Оно даже звучит тупо и коряво, — отбрыкнулся он и снова вернулся к своему задротству.

— Посмотри вокруг! Всего этого мы смогли добиться только после того, как отбросили пыль и плесень прошлого столетия. Полусгнившие старики вещают со своих трибун, как нам жить, и мы верим.

Это же полная деградация! Путь в никуда!

— А что такое деградация ты знаешь? — сказал я, не выдержав.

Проигнорировав мою подколку, Йося вышел на новый уровень философского бесчинства.

— Революция! Вот чего жаждет весь мир! Она начнётся на Марсе и волной накроет всю Солнечную. Человечество всегда стремится к развитию, изменению, эволюции. Рывок на следующую ступень цивилизации.

И «Красный Движ» всеми силами ускоряет приближение этого момента!

Он махал руками, подпрыгивал, горделиво выпячивал грудь, повышая голос до крика. В общем, делал всё, чтобы его слова стали правильными, твёрдыми и яростными.

И тогда я сделал глупость.

Спросил его, а помнит ли он с чего вообще начался метакоммунизм.

Поначалу он затих. Я уже подумал, что и этот вопрос он проигнорит. Но, спустя секунду, когда до Усатого дошёл смысл сказанного, он взорвался.

Сначала буквально, а потом словесно.

Его нагрудный карман вспыхнул, и короткая вспышка неонового пламени закрыла лицо Усатого.

Не успел я запаниковать, как Йося, вытащив глюканувшую пачку «веселяшек», вырубил её, светящееся всеми цветами спектра, нанопокрытие, хорошенько швырнув о стену.

— Вонючие ублюдки капиталисты. Даже обычную «пыхалку» сделать нормально не могут. Уже который раз такая херь случается! — яростно бросил он.

Затем вектор его внимания сместился на меня. И я понял, что швырянием о стену не отделаюсь. Усатый хотел изнасиловать мою душу и разум. Ну или во что он там верил.

Но его прервали.

Причём очень даже вовремя.

В сквот ворвалась толпа бесчинствующих детей, которые мигом окружили Йосю, что-то настойчиво требуя.

Конечно, это могли быть обычные карлики. Если бы не одно но. Судя по выкрикам, они требовали, чтобы папочка отпустил их на рейв. Ведь они уже взрослые и хотят адово оторваться.

Получается, Усатый ещё и многодетный отец?

Все мои сомнения разрешились спустя мгновение. Йося, гаркнув злобным тоном, потребовал тишины. А после поинтересовался, кто их сюда прислал.

— Мамочка, наша мамочка! Она нам и волшебной пыльцы отсыпала, — наперебой заголосили детишки.

— Ах ты ж, тупая тварь, — прочёл я по губам Йоси.

Он скривился, выдохнул и надел личину доброго, но сурового родителя. Ну или кем там он им приходился.

— А давайте все выпьем сказочного молочка и ляжем поспать? Чтобы завтра с новыми силами пойти тусить и кайфовать! — максимально фальшиво и чудовищно мило предложил он дикой малышне.

Радостные вопли подтвердили всеобщее согласие.

Уж не знаю, что за цирк здесь происходил, но мне интересно увидеть продолжение.

Усатый вышел куда-то на минутку и вернулся с бутылкой, полной белой жидкости. Налив каждому из детей по ложечке, он, убедившись, что все проглотили «молочко», повёл их за собой.

В соседней комнате валялась куча надувных матрацев разной степени потрёпанности и несколько термоодеял. Соорудив из этого барахла что-то типа подушечного замка, он загнал туда всю малолетнюю орду и стал тихонько петь убаюкивающую песенку.

Через какое-то время шептание и копошение стихло. Ребятня уснула.

Выползший Йося сразу вернулся к своему привычному состоянию и, пройдя мимо меня, направился к выходу. Попутно он что-то бормотал о тупых бабах, которые должны только рожать и сидеть воспитывать потомство.

— Эй, подожди! Что случилось? Я могу помочь? — окликнул я его.

— Да. Не мешать.

— Что, предстоят семейные разборки?

— Не тупи. В СОЦах нет семей. Они не мои дети, — хмуро бросил он.

— Тогда почему они называют тебя папой? — улыбнувшись, спросил я.

— Это наш локальный прикол. Я папа, Симона мама. Мальки из местного питомника часть семьи. Но в реале мы просто их наставники.