Рейвенскрофт

РАФФИНГ. Вы находились в своей комнате?

ГИЛЛИАН. Так они вам сказали?

РАФФИНГ. Миссис Рейвенскрофт…

ГИЛЛИАН. Меня зовут Гиллиан. А вас?

РАФФИНГ. Инспектор Раффинг.

ГИЛЛИАН. Нет, так мы должны вас называть на людях. А какое у вас имя?

РАФФИНГ. Мое имя – Джон.

ГИЛЛИАН. Значит, когда никого не будет рядом, чтобы указывать нам, что делать, что говорить и как обращаться друг к дружке, я буду называть вас Джон, вы меня – Гиллиан, и мы будем больше напоминать настоящих людей, хорошо? Мне так больше нравится.

РАФФИНГ. Хорошо.

ГИЛЛИАН. Вы женаты, Джон?

РАФФИНГ. Моя жена умерла.

ГИЛЛИАН. Я вас понимаю. Мой отец умер.

РАФФИНГ. И когда он умер?

ГИЛЛИАН. В сентябре.

РАФФИНГ. В сентябре этого года?

ГИЛЛИАН. Да.

РАФФИНГ. Сожалею. Не подозревал, что произошло это столь недавно.

ГИЛЛИАН. А когда умерла ваша жена?

РАФФИНГ. Четыре года тому назад.

ГИЛЛИАН. У вас есть дети?

РАФФИНГ. Дочь, вашего возраста.

ГИЛЛИАН. И как ее зовут?

РАФФИНГ. Мэри.

ГИЛЛИАН. Она похожа на вас?

РАФФИНГ. Она похожа на ее мать.

ГИЛЛИАН. У вас есть ее фотография?

РАФФИНГ. Вот. Вот она. (Достает карманные часы и открывает). Это моя жена, а это моя дочь, какой она была в тринадцать лет. Фотографию сделали незадолго до смерти моей жены.

ГИЛЛИАН. Какие они красивые. Отчего она умерла?

РАФФИНГ. Осложнения после родов. Несколько недель спустя.

ГИЛЛИАН. Ох. И ребенок, полагаю, тоже умер. Я хочу сказать, беременной она не выглядит, а фотографии младенца нет.

РАФФИНГ. Да. Все так. Вы очень наблюдательная.

ГИЛЛИАН. Она знала, что скоро умрет?

РАФФИНГ. Я уверен, что да. Хотела, чтобы ее сфотографировали с дочерью, и фотография осталась мне на память.

ГИЛЛИАН. Она вас любила.

РАФФИНГ. Поэтому, сами видите, я что-то понимаю о ваших чувствах.

ГИЛЛИАН. Возможно.

РАФФИНГ. Вы хорошо относились к Патрику?

ГИЛЛИАН. Патрик был таким забавным. Знал, что нужно сделать, чтобы женщина почувствовала себя счастливой. Но при этом знал, как сделать женщину несчастной. Наверное, первое всегда идет руку об руку со вторым. В смысле одно практически неизбежно ведет к другому.

РАФФИНГ. Иногда из-за него вы чувствовали себя несчастной?

ГИЛЛИАН. Это обычное дело, чувствовать себя несчастным из-за кого-то. Мы были хорошими друзьями.

РАФФИНГ. У Патрика в доме были другие хорошие подруги? Он приятельствовал с мисс Клейнер?

ГИЛЛИАН. Она ему очень нравилась. Нам всем она нравится. Мы все любим Марси. За исключением разве что миссис Френч и мамы, но иногда так трудно понять, кого или что любит мама. По части любви с ней сложно. Я думаю, Марси – самая красивая женщина, которую я только видела. А вы?

РАФФИНГ. Вы слышали что-нибудь прошлой ночью, до того, как вышли из своей комнаты?

ГИЛЛИАН. Вы не хотите быть моим другом, вам просто нужно вызнать все, что я знаю. Не думаю я, что это пристойно. Особенно непристойной представляется мне ваша попытка добиться моего благорасположения упоминанием своей дочери и бедной покойницы жены.

РАФФИНГ. Послушайте, Гиллиан, вы спросили меня о них, и я вам ответил. Я с радостью стал бы вашим другом, но в этом доме умер человек, и мне необходимо выяснить, что произошло.

ГИЛЛИАН. Почему?

РАФФИНГ. Потому что таков закон.

ГИЛЛИАН. И закон, естественно, важнее, чем реальный, живой человек, вроде меня.

РАФФИНГ. Патрик тоже был живым, а теперь он мертв. Закон нужен для защиты нас всех. Не могут одни люди сбрасывать других с лестницы, если вдруг у них возникает такое желание. Так слышали вы что-нибудь или нет?

ГИЛЛИАН. Нет.

РАФФИНГ. Но вы наверняка что-то слышали, иначе чего вам было выходить из комнаты.

ГИЛЛИАН. Логично. Пожалуй, я что-то слышала. Как скажем, Патрик бился о ступени, катясь вниз. Грохот наверняка был знатный, сапоги и все такое. Он всегда начищал сапоги до блеска, очень ими гордился. Скорее всего, в сапогах его и похоронят. Хотя это расточительство – выбрасывать зазря хорошую обувную кожу. Я хочу сказать, что ради этих сапог умерла корова.

РАФФИНГ. Мисс Клейнер только-только покинула вашу комнату?

ГИЛЛИАН. Когда?

РАФФИНГ. Перед тем, как вы услышали шум.

ГИЛЛИАН. Это она так вам сказала?

РАФФИНГ. Была она в вашей комнате или не была?

ГИЛЛИАН. Если она говорит, что была, так оно и было.

РАФФИНГ. Но вы ее не видели?

ГИЛЛИАН. Наверное, я спала. А что с ней сделают? Ее же не повесят? Это преступление – убивать такую красавицу.

РАФФИНГ. Почему ее должны повесить?

ГИЛЛИАН. За убийство Патрика, естественно.

РАФФИНГ. Так все произошло?

ГИЛЛИАН. Вы именно так думаете?

РАФФИНГ. А что думаете вы?

ГИЛЛИАН. Я – юная дама, мне думать не положено. В моем окружении такое не одобряется.

РАФФИНГ. Перестаньте, вы – умная девушка, у вас есть собственный взгляд на случившееся.

ГИЛЛИАН. Я думаю, его убил призрак.

РАФФИНГ. Призрак?

ГИЛЛИАН. Они вам не сказали? Нет, конечно, нет. В нашем доме призраки. Это правда. Мы делим дом с призраками. Призрак убил моего отца. А потом она убила Патрика.

РАФФИНГ. Этот призрак – женщина?

ГИЛЛИАН. Да. Я ее видела. Вам лучше проявлять осторожность, инспектор. Она, похоже, неравнодушна к интересным мужчинам.