Рейз (ЛП)

Я смотрел на себя и не знал, что ответить. Мне было странно видеть себя в этом костюме. Ничего из этого дерьма не имело для меня никакого смысла… ничего из этого. Вся эта свадьба была странной. Киса была со мной рядом с той самой минуты, как я увидел ее несколько месяцев назад. Я больше не расставался с ней, но ее отец настоял на том, чтобы мы поженились в этой церкви. Он хотел сделать все правильно. Поскольку он был Паханом, то никто не мог ему перечить.

Неожиданно мама взяла меня под руку и сопроводила в основную часть церкви.

Когда мы подошли к алтарю, то мой отец и отец Хрущев улыбнулись нам. Мама отпустила меня, направилась к моему папе, а я остался стоять на месте, осматривая убранство церкви: с красочных икон на меня взирали безмятежные лики святых.

Мое сердце вновь стало бешено биться, поэтому я перевел взгляд на пустые скамейки. Церковь была очень большой, и пустой… Я знал, что ее должны были наполнить сотни людей. Пахан хотел этого, чтобы уважить своих людей и дать им поприсутствовать на свадьбе, но я не мог представить нашу свадьбу иначе, чем такой. Я не мог находиться в окружении стольких людей. Разговоры обо мне, вернувшимся в Бруклин, вызывали много сплетен о том, где я был, и это привлекало ко мне еще больше внимания. Все члены нашей организации в течение полугода не упускали возможность увидеться со мной, пока я пытался стать нормальным и исцелиться. Они все хотели увидеть долбаное шоу. Они жаждали увидеть монстра, которым я стал… вот почему их не было здесь сегодня.

Киса настояла на этом.

Здесь был только я, Киса, Талия, мама, папа и Пахан. Во всяком случае, для меня больше никто не существовал, никто не имел значения, кроме моей Кисы и наших семей.

И после сегодняшнего дня Киса будет моей… полностью моей.

Мое плечо сжала рука. Повернув голову, я увидел своего отца, он кивнул головой.

— Она здесь, сынок.

Выдохнув, я проследовал за отцом к алтарю и уставился на деревянные двери, желая, чтобы они открылись.

Где-то наверху заиграла музыка. Я не знал, что это была за мелодия, мне было все равно. Все, что я мог — только смотреть на двери, ожидая момента, когда мое солнышко шагнет через порог, и у меня появится ощущение дома.

Я был очень напряжен, когда мой папа встал рядом. Он моим свидетелем, моим шафером…

И тут же в моем сознании промелькнула вспышка, когда я вспомнил лицо 362, своего единственного друга, и как обычно вместе с воспоминанием пришло чувство опустошения. Он должен был быть моим шафером, ведь он был моим лучшим другом. Я отодвинул в сторону болезненное воспоминание, сосредоточив внимание на своей будущей жене, которая должна стоять рядом.

Ничто не испортит этот день.

Опустив взгляд вниз, я заметил, что мои руки дрожат. Сделав глубокий вдох, я сцепил руки, и в этот момент заиграла другая мелодия, широкие деревянные двери в дальней части церкви открылись.

Я направил взгляд на просвет, пробившийся между дверьми, и заметил Талию, мою сестру, которая широко улыбалась, глядя на меня.

Вокруг все замерло, когда я сосредоточился на движении Талии, а потом, как луч солнца, прорвавшийся сквозь темное небо, в проходе показалась моя Киса-Анна, которая шла под руку со своим отцом.

Остатки гнева, боли, смятения, которые терзали меня, вмиг исчезли, как только я увидел Кису. Она затаила дыхание, когда шагнула ко мне, ее стройная фигура выглядела идеально в длинном белом из кружева платье.

Мои руки зудели от желания обнять ее, я сдерживался из последних сил, чтобы не побежать ей навстречу и обнять ее… почувствовать ее прикосновение… удостовериться, что происходящее было реальным.

Отец схватил меня за руку, удерживая на месте. Я слышал, как он засмеялся, пытаясь удерживать меня на месте.

Когда Киса подошла к алтарю, я посмотрел сквозь опущенную многослойную вуаль в ее глаза, с ярко-голубой радужкой, которые также пристально смотрели на меня.

Через меня прошла волна спокойствия, я почувствовал, что снова могу дышать… Я, твою мать, мог дышать впервые с того момента, как этим утром она покинула мою постель. Ничто не сдавливало мои легкие, не скручивало в тугой узел живот… просто… спокойствие.

Отец Хрущев показал мне, чтобы я выступил вперед и взял руку Кисы у ее отца. Я двинулся быстро, как мог, и остановился около Кирилла Волкова, моего Пахана.

Он наблюдал, как я приближаюсь к его дочери, с ухмылкой на лице и оценивающим взглядом. С невозмутимым видом, с которым я уже успел познакомиться ранее, Кирилл повернулся к Кисе и медленно поднял вуаль.

Я глубоко вздохнул, когда увидел ее идеальное лицо… она была самым красивым созданием из всех, кого я когда-либо видел.

Знакомые голубые глаза метнулись к моим, на ее розовых губах появилась любящая улыбка. Позади нас послышались всхлипы, но я не мог оторвать взгляда от своей Кисы, чтобы заметить, кто издает эти звуки.

Кирилл сжал щеки Кисы, она отвела от меня взгляд и посмотрела на своего отца сияющими от слез глазами. Наклонившись вперед, он поцеловал ее лоб и молча, отступил.