Река

Рядом с белым грибом в синеве плавали узкие темные черточки. Это опять были неприятельские аэропланы. Значит, вот что они задумали!

- Так, - сказал Плетнев, вынул из кармана носовой платок и вытер им капли пота со лба.

Тишина на мостике была совершенно невыносимой. Хоть бы бой! Хоть бы налетели остальные аэропланы! Все легче было бы.

Люди сгрудились кучкой и молча смотрели на белый гриб. Теперь он уже перестал расти, и с краев его свисала тонкая, прозрачная бахрома.

По трапу, задыхаясь, взбежал толстый начальник распорядительной части Бабушкин.

- Где они? Где эта самая сбитая машина?

Но никто ему не ответил, и он, растерянно озираясь, почему-то на цыпочках снова сбежал вниз.

Когда же, наконец, вернется Козлов и что же там, собственно, случилось? Больше стоять на одном месте Плетнев не мог, а потому заложил руки за спину и зашагал взад и вперед по мостику.

Сигнальщик Пишела ни с того ни с сего выругался:

- Время забыл записать. Эх!

Плетнев остановился на краю крыла и взглянул вниз. Река по-прежнему текла медленная и равнодушная, мелкой рябью сверкающая на солнце. И внезапно пришла в голову нелепая мысль: вот бы теперь выкупаться!

- Товарищ командующий!

Теперь Мишенька Козлов был совершенно белым. Даже губы у него побелели и стали какого-то сероватого цвета.

- Авиабаза уничтожена. Все машины, все топливо! Зажигательными бомбами! Теперь там пожар, а они сверху хлещут из пулеметов! - И совсем тихо закончил:Потом прервалось телефонное сообщение.

- Есть, - ровным голосом ответил Плетнев и сам удивился своему спокойствию. - Значит, свяжитесь через береговые посты. - Подумал, оглядел реку и так же спокойно закончил: - Семафор дайте начальнику дивизиона лодок. Пусть следует с "Командармом" и "Уборевичем" вверх по течению для оказания помощи. - Еще раз осмотрелся и не спеша спустился с мостика по трапу.

15

Люди сидели прямо на земле, на поваленных деревьях и на обломках разрушенной бомбой бани. Ораторы говорили, стоя на ящике, и слушали их молча, в напряженном внимании. Только раз, когда какой-то вихрастый закричал о порченой вобле и прочих житейских невзгодах, дружно засмеялись и предложили ему убираться.

За ним выступил новый командир "Уборевича", военный моряк Слепень. Прямой и черный на фоне закатного неба, он говорил резким, четким голосом. На авиабазе живьем сгорело двадцать пять человек. Он сам видел их обугленные трупы. Двадцать пять верных боевых товарищей. А почему? Измена. Не иначе как царский холуй Малиничев научил англичан, куда им бить. Зорче нужно смотреть, чтобы больше таких штук не случалось. И уничтожать. Без пощады уничтожать всякого врага.

Кричали: "Верно!" - и яростно аплодировали, и Бахметьеву стало не по себе. У Слепня было такое же лицо, как тогда ночью.

- При чем тут Малиничев? - на ухо спросил Лобачевский.

- Все равно. Он прав. - И Бахметьев тоже крикнул: - Верно!

- Подлаживаешься, Васька? - прошептал Лобачевский.

- Нет, - ответил Бахметьев. - Я за большевиков.

На ящик вскочил какой-то молодой, еще никому не знакомый моряк. Он бил себя в грудь и выкрикивал слова тонким, срывающимся голосом. Чего ждет командующий? Вперед надо! Одним ударом раскрошить врага, дать ему под зад и вон вышвырнуть со своей земли. Даешь вперед!

Но особого успеха его выступление не имело. Собрание было слишком хорошо осведомлено и всякой болтовней не интересовалось. Так и сказал выступивший на смену молодому оратору старшина-минер Точилин. Он стоял сгорбившись и каждое свое слово подчеркивал сжатой в кулак рукой.

Врага, конечно, нужно было разбить, однако с одного удара это не вышло бы. Так вдруг только баба стреляет, а воевать нужно с толком. Война - дело трудное. Ну, а насчет командования можно не тревожиться. Он с Семеном Плетневым был еще в Электроминной школе и знает: второго такого нет.

Речь его была прервана аплодисментами. Собрание тоже знало Семена Плетнева.

- Дело трудное, - повторил Точилин, когда снова установилась тишина. -А теперь пусть сам командующий расскажет, что делать. Выходи, Семен!

Плетнев не спеша взобрался на ящик и молча оглядел собравшихся.

Наконец заговорил:

- Темно становится. Пора расходиться по кораблям. Я только вот что скажу: враг у нас сильный. К примеру: против одной нашей пушки у него две, да еще с броней. А все-таки мы сильнее, потому что мы боремся за революцию. - Потер рукой подбородок, подумал и продолжал:- Значит, сегодня нашу авиацию уничтожил. Машин, собственно, не жалко. Пользы от них было мало. А за людей мы отомстим. Вспомните о них, когда придет время!

- Жди, пока оно придет! - вдруг крикнул тот самый молодой, который требовал немедленного наступления.

- Буду ждать, - спокойно ответил Плетнев, - и тебя, дурака, научу. Так и знай.- Снова остановился и еще раз привычным жестом потер подбородок. Впрочем, может, нам долго ждать не придется. Вот последняя новость, товарищи: у белых восстала одна из пехотных частей. Повернула винтовки и перебила своих офицеров. Потом форменный бой был, и в конце на нашу сторону перешло около сотни человек с винтовками и пулеметами.