Река моя колыбельная...

Обидевшись, что ей не верят, она резко передернула плечами и, потеряв равновесие, чуть не упала в воду.

Амир засмеялся.

— Дай лучше я, а то кувыркнешься — спасай тебя потом от водяного…

Дарига сверкнула глазами.

— Ты не умеешь.

— Во чокнутая! А что тут уметь? — изумился Амир.

Девочка резко обернулась, диковато прищурилась и неожиданно тихо произнесла:

— Если еще раз чокнутой назовешь — ненавидеть буду.

Обескураженный Амир невольно обернулся к брату. Тот стоял в стороне, по-прежнему смотрел на берег, не обращая на них внимания.

Амир снова взглянул на тоненькую девочку, ловко орудующую шестом, и отошел прочь, бормоча что-то невнятное.

…Низко над водой летели утки.

Потрепанный и много раз штопанный парус, чванливо надувшись и надменно поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, кряхтел отполированной ветрами старой мачтой. Мелькали большие воронки, не успевая закрутить скользивший по воде каик.

Старик напряженно следил за рекой и командовал, обучая мальчиков своему ремеслу.

Амир, азартно вцепившись в шкоты паруса, «ловил» порывистый ветер. Когда парус на мгновение скисал, старик тут же кричал: «Левый!» Амир, на мгновение растерявшись, натягивал левый фал, и парус вновь надумался, довольно крякая мачтой. Изредка мальчик тревожно поглядывал на щель под ящиком, но, заслышав команду старика, снова увлеченно «ловил» парусом ветер.

Взволнованный Мухтар, вцепившись деревянными, непослушными пальцами в большой руль, сидел на корме и неотрывно смотрел в крепко сжатый рот старика, дожидаясь его команды.

— Не смотри на меня, — строго сказал ему старик. — Смотри вперед! На «голову» смотри!

«Голова» — это нос каика. На носу действительно была выстругана голова человека, а вместо глаз вставлены осколки зеркала. Глаза сверкали на солнце и, когда каик поворачивался, казалось, что он вертит головой, озирая берега…

Девочка сидела тут же па носу, у очага, готовила обед и негромко напевала странную песенку без слов, построенную на подражании птичьим голосам. Голос ее то прозрачно звенел, переливаясь, как флейта, то вдруг начинал вибрировать многоголосьем, снижаясь до низкого грудного сопрано.

Мальчики, увлеченные своим делом, время от времени прислушивались к странной мелодии. Поначалу она им казалась просто забавной, по чем больше они слушали ее, тем все больше ощущали волнующую загадочность в песне маленькой сирены, по-будничному хлопотавшей возле дымящего очага па самом носу баркаса.

Над рекой светились летние сумерки. Мазары на высоком берегу, как мрачные стражники, охраняли узкую теснину, в которую всем своим разливом устремилась река. Даже издали был слышен бесконечный стонущий рев порога.

Старик отстранил Мухтара от руля. Лишь на секунду мальчик увидел в напряженно собравшихся морщинках глаза старика, и еще не осознанное волнение коснулось его. Искоса уловив перемену в лице мальчика, старик спокойно сказал, кивая на теснину:

— Верблюжья шея… Плохое место, хоть и святое…

— Почему святое? — спросил Амир.

— Рыба-шип из Арала сюда ходит на нерест. А рыба здесь святая.

На крутых берегах теснины чернели кучи камней с ритуальными шестами, увешанными цветными лоскутами.

Оглянувшись, старик увидел, как третий плот, подхваченный течением, стал уходить в сторону. Занося два других плота, он тащил их за собой в теснину. Старик резко повернул руль.

Парус давно скис, и Амир, дергая шкотами, тщетно пытался поймать ветер.

— Потуши парус! — крикнул ему старик и, передавая руль Мухтару, проговорил: — Держи крепко и никуда не верти…

Старик с неожиданной резвостью бросился к борту.

Плот с яблоней уже обгонял каик, и, подхваченные более мощной тягой, за ним устремились другие плоты.

Старик расстопорил якорную цепь, и она, скользнув, затрещала в клюзе. Старик бросился к другому якорю.

Ревущий поток стремительно нес илоты в теснину, уже увлекая за собой и баркас. Руль с бешеной силой выворачивался из рук Мухтара. Он склонился от напряжения и вдруг чуть не выпустил руль. Прямо у его ног, подняв треугольную головку с серыми бусинками глаз, лежала, затаившись, змея. Не в силах оторвать от нее взгляда и теряя силы в руках, удерживающих руль, Мухтар крикнул:

— Зейнолла-ата!..

Оглянувшись, старик крикнул Амиру: «Помоги!», а сам сбросил второй якорь.

Баркас дернулся, сбив с ног бегущего Амира. Мухтар, подняв глаза, испуганно крикнул Амиру:

— Не подходи!

Тот недоуменно остановился и вдруг увидел у себя под ногами змею. Быстро обернулся и встретился с тревожными взглядами девочки и старика. С холодным ужасом Амир обошел змею, чтобы приблизиться к Мухтару с другой стороны. Старик и девочка притихли, наблюдая за ним.

Баркас рывками соскальзывал, толкал Амира вперед и назад. Змея медленно вертела головой, сжимаясь и разжимаясь кольцами. Через дно лодки гулко доносились толчки переворачивающихся якорей. Не отрывая взгляда от того места, где была змея, Амир придвинулся к покрасневшему от напряжения Мухтару, навалился на руль и замер рядом с Мухтаром. Змея быстро проползла мимо их ног и исчезла под кормовой беседкой.