Река, текущая вспять

Она кивнула — да, она это сделает, — но я еще спросила для верности:

— Что ты утром сделаешь?

— Поцелую за тебя папу и маму, — послушно отрапортовала она.

— Правильно. А что ты им скажешь?

— Что ты скоро вернешься… — Она зевнула и повернулась на другой бок.

— Правильно, а теперь спи…

Когда я ее поцеловала, она уже спала. Я подошла к клетке с амадиной. Я не стала снимать ткань, которой она была прикрыта, боясь, как бы птичка не запела. Только опустилась на колени и прошептала:

— До свидания, птичка моя. Я иду искать для тебя воду, которая дает бессмертие. Я принесу ее и дам тебе выпить капельку. Дождешься меня? Обещаешь?

В ответ — ни звука, ни шороха, так что я не удержалась и просунула палец под ткань. И тут же почувствовала, как птичка поклевывает мне ноготь.

— Ты говоришь «до свидания»? Ты знала, что я собираюсь уйти?

Она подставила шейку, чтоб я ее погладила.

— Это значит, ты будешь ждать? Постараешься дождаться?

Наконец я перекинула через плечо скатанное одеяло, взяла котомку и вылезла в открытое окно моей комнаты.

Ночь была еще светлая и очень теплая. Я поспешила к площади, от которой отходят дилижансы. Уже на подходе к ней слышно, и чем ближе, тем явственнее, как фыркают лошади, перекликаются кучера, с грохотом забрасывают на крышу багаж. Это манит в дорогу даже тех, кому никуда не надо.

— Куда едем, барышня?

Я покраснела. Всего четверть часа, как из дома, а ко мне уже обращаются как к взрослой девушке! Сперва я и не разглядела этого парня, только смеющиеся глаза да встрепанную рыжую шевелюру.

— Я еду… еду на юг, — сказала я.

— Далеко?

— Да…

— Может, до самого Бан-Байтана?

Это была скорее шутка, чем взаправдашний вопрос. И парню она как будто казалась очень смешной. Он стоял около дилижанса, запряженного парой смирных черных лошадей.

Бан-Байтан… Я не раз слышала это название от приемного отца. Означало оно «очень далеко». Что-то вроде «куда ворон костей не заносил». Так что я даже и не знала, существует ли на самом деле такое место. Не понимаю, что тут на меня нашло. То есть нет, прекрасно понимаю: я не люблю, когда надо мной смеются, и мне захотелось заткнуть рот этому парню.

— Вот именно. Я еду в Бан-Байтан.

На миг он онемел, потом вскочил на козлы к кучеру, который сидел в ожидании, закутанный в просторный черный плащ. Парень что-то ему сказал, и кучер обернулся и уставился на меня. Он был очень стар. Морщины, глубокие, как овраги, прорезали его лицо. Парень и кучер еще немного поговорили между собой. Я гадала, что бы могло означать это тайное совещание. Что они там обсуждают? И почему старик всматривается в меня с таким любопытством? В конце концов парень соскочил с козел:

— Вы правда едете в Бан-Байтан?

Я даже отвечать не стала. Только пожала плечами: «Ну да, а что тут такого удивительного? Почему бы мне не ехать в Бан-Байтан? Хватит глазами хлопать, делайте лучше свое дело».

Парень еще помялся, но, видя мою решимость, сдался.

— Прекрасно, мадемуазель. Загрузить ваши вещи на крышу или предпочитаете оставить их при себе?

— При себе.

— Как скажете, мадемуазель.

Я была довольна, что он сменил тон, однако осмотрительности не утратила и, когда он подхватил мою котомку, спросила:

— Сколько с меня?

— Нисколько. Ровным счетом ничего. Обопритесь на мое плечо, подножка у этого старого рыдвана довольно высокая.

Нисколько? Мне бы следовало заподозрить неладное: «Осторожно, Ханна, это может оказаться опасным, берегись». Я попробовала испугаться, но не получилось. Этот рыжий парень не был плохим. Я такие вещи чувствую. Едва я уселась в дилижанс и обнаружила, что других пассажиров нет, как он уже тронулся. По запруженной площади лошади шли шагом, потом на более свободных улицах перешли на рысь. Немного погодя мы проехали мимо нашего дома. Быть может, моя приемная мать сейчас повернулась на другой бок и подумала сквозь сон: «А, это проезжает дилижанс на юг…» Я чуть не застучала в стенку, чуть не крикнула: «Подождите! Стойте… Это была ошибка… Я не хочу уезжать… Дайте мне сойти!»

Но ничего этого я не сделала.

Мы миновали предместья, потом и последние огни остались позади. И дилижанс покатил все глубже в светлую ночь по прямой, как стрела, дороге, ведущей на юг.

Глава вторая В дилижансе