Река, текущая вспять

Ты замечал, Томек, как иногда бывает грустно ни с того ни с сего? А тут все было наоборот. Казалось бы, я, совсем одна на пустынном берегу, ни в чем не уверенная, должна была бояться, чувствовать себя несчастной, правда? Так вот, когда я отвернулась от моря и увидела буковый лес, ослепительно яркий, красный, желтый, охристый, у меня дух захватило от счастья. Мне хотелось зарыться лицом в это многоцветье! «Такое красивое место не может быть опасным, — подумала я. — И река Кьяр близко как никогда! Теперь бы только кого-нибудь встретить, кто показал бы дорогу».

С полным доверием вошла я в лес. В ветвях играло солнце. Шорох опавших листьев под ногами вспугивал рыжих белок. Я поднялась на холм и обнаружила тропинку, протоптанную в подлеске, которая вела куда-то вглубь страны. По ней я и пошла. Скоро тропинка расширилась, и вот я оказалась на развилке. Дороги, что правая, что левая, были совершенно одинаковые. Какую же выбрать? Без всякой на то причины я свернула на левую. До сих пор не знаю, радоваться я должна этому выбору или сожалеть о нем… Во всяком случае, как ты сейчас увидишь, Томек, завела меня та дорожка в удивительное приключение.

Я шла уже больше часа, но все еще не видела никаких признаков жилья, кроме нескольких шалашей из веток около дорожки, явно построенных детьми. Значит, местность обитаемая. Я забралась в один из шалашей, чтоб немного передохнуть, но кругом была такая благодать, такая тишина, что я не заметила, как заснула. Разбудили меня маленькие пальчики, трогавшие мои закрытые глаза.

— Хода, отстань… — пробормотала я, — ты же знаешь, я этого не люблю…

У моей сестренки была такая манера: когда она хотела меня разбудить, она иногда старалась поднять мне веки. Но голос, который я услышала, был не ее:

— Смотри, скажи: в какой руке? — Передо мной сидел на корточках мальчонка лет четырех и протягивал два сжатых кулачка. — В какой руке?

Я знаю, Томек, никогда нельзя говорить про ребенка, что он урод. Это жестоко. Так что про этого скажу — он был далеко не красавец, бедняжка: слишком большая голова, крохотный острый носик, совсем утонувший между толстыми красными щеками.

Я показала на его левый кулачок.

— В этой.

Он раскрыл ладонь.

— Не угадала. В этой. — И показал мне камушек, который держал в правой руке. — Давай еще раз. В какой руке?

Я показала теперь на правый кулак.

— Нет. Опять не угадала. Тебе сегодня не везет…

Я улыбнулась ему, зевнула и спросила:

— Как тебя зовут? Ты живешь где-то тут, недалеко?

— Меня зовут Барнабе, — ответил малыш, перекатывая в пальцах свой камушек, — я живу в деревне под замком. А ты — принцесса Бризелла…

— Нет, — возразила я, стараясь не рассмеяться, — я не принцесса… как ты сказал?

— Бризелла…

— Я не принцесса Бризелла. Меня зовут Ханна.

Он поднял на меня глаза, и одного взгляда ему хватило, чтоб развеять все сомнения.

— Ты — принцесса Бризелла, и я сейчас всем скажу, что я тебя нашел…

Тут он вылез из шалаша и по-ребячески неуклюже потрусил по дороге. Слишком длинные штанины путались у него в ногах. Смешной человечек!

Я не спешила покинуть шалаш. Не может быть, чтоб такой малыш жил далеко отсюда, так что скоро я встречу кого-нибудь из местных жителей. Я уже представляла, как спрошу: «Вы знаете реку Кьяр?» «Конечно! — ответят мне. — Идите так-то, а потом сверните туда-то, и придете!» В тот день мне все казалось легким… «Ну что ж, принцесса Бризелла! — сказала я себе, перекусив толикой своих припасов. — Вперед, к реке!»

Мне жалко было покидать этот буковый лес, такой тихий и мирный. Дальше дорога шла полями, потом вдоль ручья. Уже вечерело, когда я увидела деревню, лепящуюся по склону холма. Несомненно, из этой деревни и был Барнабе, потому что он говорил «под замком», а на вершине холма и впрямь стоял замок, мягко озаряемый последними лучами солнца. «Ага, вот мне и ночлег, как раз для принцессы!» — подумала я. Если б я только знала…

Из-за поворота навстречу мне выскочили трое ребятишек, но при виде меня тут же бросились наутек. Мордашки у них, как я успела заметить, тоже были так себе. Чуть подальше еще двое так же моментально от меня убежали. Между тем обычно, когда приходишь в незнакомое место, дети вот уж не робеют при виде пришельца — наоборот, тут же увязываются следом, осыпают его вопросами. Ну да ничего, обращусь к кому-нибудь из взрослых… Навстречу мне как раз брели не спеша две маленькие старушки. Должно быть, сестры — у обеих были одинаковые вздернутые носики.

— Добрый вечер, сударыни! — окликнула я их еще издалека, чтоб они меня не испугались.

Но вместо того чтоб поздороваться, они развернулись и помчались от меня со всех ног. Ну вот, теперь и старушки туда же! И ладно бы это был последний сюрприз…