Река тьмы

— А в том, что вы хотели узнать, не произошло ли чего-либо необычного. Время от времени нам звонят по неотложным проблемам, хотя бывают ошибки с набором номера, иногда названивают и люди с расстроенной психикой... Однако этот случай какой-то особый...

— Какие действия предприняты после звонка? — спросил Дентон.

Джонс сделал судорожный глоток:

— Этим делом занимается отдел Майка. У меня же пока нет доказательств, что звонивший — второй Ли Ховард.

В 1985 году Ли Ховард — аналитик ЦРУ, известный своим пристрастием к алкоголю и наркотикам, — сначала продал известные ему секреты, а потом, уже находясь под неусыпным наблюдением Федерального бюро расследований, преспокойно сбежал в Советский Союз.

Дентон повернулся не к Майку Крэмеру — руководителю Службы внутриведомственной безопасности, а к Августу Риду III, являвшемуся начальником и Джонса, и Крэмера.

— Что скажете по этому поводу, Август?

— Естественно, мы держим под контролем эту ситуацию, — отвечал тот.

— А в чем суть ситуации? — продолжал наступать новый директор.

— Это всего лишь появление старого блуждающего призрака, — бесстрастно сказал Август. — К тому же пьяного. Ничего серьезного не произошло, тут заниматься нечем.

На лице Дентона снова появилась улыбка. Он медленно перевел взгляд в сторону своего заместителя и спросил:

— А вы, Билли, что думаете по этому поводу?

— Я думаю, — спокойным тоном сказал Билли, — что по крайней мере сейчас мы должны оставить в покое потревоженных привидений, духов и призраков.

Дентон перевел взгляд с затемненных очков Билли на бесстрастное лицо Ноя. Минутная стрелка часов завершила еще один круг. С начала встречи прошел ровно час.

— Остались ли у нас еще вопросы?

Все молчали. Дентон улыбнулся:

— Совещание окончено.

* * *

В кабинете Дентона Ной внимательно смотрел на босса.

— Это все подстроил Билли, — сказал он. — Джонс всего лишь нажал на курок.

— Не торопись с выводами, Ной, — заметил Дентон. — Ведь Джонса привел с собой Рид, и он наверняка играет в этом деле какую-то роль.

«Здорово я вляпался», — подумал Уэс, прекрасно понимая, свидетелем каких тайн он стал не по своей воле.

— "Есть одно происшествие..." — задумчиво протянул Дентон.

— Если дела действительно пошли плохо, то никто не захочет отвечать за такую ситуацию. Вам ведь известны все эти игры, — сказал Ной.

— Но с чего вы взяли, что во всей этой истории есть какой-то скрытый смысл? — спросил Уэс.

— Да потому, что я уже сорок лет занимаюсь подобными делами, — буркнул Ной.

— Вы уже сорок лет в разведке? — удивился Уэс.

— Я, парень, занимаюсь политикой с тех самых пор, как окончил школу. И все эти истории с привидениями, духами и призраками — часть политических интриг, — пожал плечами Ной.

— Я доверяю предчувствиям Ноя, — сказал Дентон. — И своим предчувствиям тоже.

— Кроме того, — покачал головой Ной, — у нас есть одно досье.

— Какое досье?

Ной презрительно фыркнул.

— Джонс рассказал об этом происшествии или в результате каких-либо политических интриг, или потому, что у него не выдержали нервы, — глубокомысленно изрек Дентон. — Как бы там ни было, если я отнесусь к происшествию серьезно, то я должен буду лично — на своем высоком уровне — следить за его расследованием. Если же не придам значения этому происшествию и оно вдруг окажется неординарным и выплывет наружу, то разразится скандал, и тогда уж меня точно в дерьме измажут. С другой стороны, если дело выеденного яйца не стоит, а я буду заниматься им, то наверху сделают вывод, что я растрачиваю силы по пустякам...

— Почему бы не поручить расследование вашим подчиненным?

— Да потому, что они не мои подчиненные, пока еще не мои. К тому же я не исключаю того, что они от меня что-то скрывают... Одним словом, Уэс, проблема стара как мир: какой же ты руководитель, если у тебя под носом такие дела творятся!

— А что же это все-таки за досье? — снова спросил Уэс.

— Всего две страницы со скудными сведениями, — ответил Ной. — Даже фотографий там нет. В досье говорится, что интересующий нас парень имел «ограниченные контакты» с ЦРУ по линии «зеленых беретов». Но если они были такими «ограниченными», то откуда же у него номер телефона экстренной связи? Все отношения с ним порваны в 70-х годах. Якобы он сошел с ума. Несколько раз звонил после этого: в пьяном виде нес какую-то чушь. В досье записан и диагноз — «находящийся в состоянии прострации патологический лжец». В этом случае полагалось действовать в соответствии с существующей инструкцией, но вместо этого в досье есть указание не вносить его звонки в журнал дежурного по связи и никому о них не сообщать вообще.

— Звонивший упомянул в разговоре один бар в Лос-Анджелесе. — Ной сверился со своими записями. — В ту ночь, когда парень вышел на связь, в баре погиб мужчина.

— Кто он и как он погиб? — спросил Уэс.

— Вот об этом расскажете нам вы, — ответил Ной. — Больше никто этого рассказывать не хочет.

Уэс встрепенулся:

— И все же, не могли бы вы конкретно объяснить, какую роль во всем этом вы отводите мне?

Дентон посмотрел на Ноя и пожал плечами. На бульдожьем лице Ноя появилась снисходительная усмешка.