Река тьмы

В темноте послышался какой-то шорох. Мужчина в хлопчатобумажной спортивной куртке резко повернулся, выхватив из кобуры под левой рукой браунинг девятого калибра.

— Да это всего лишь азиатский гекон — ящерица. — Арт подмигнул Джуду.

— Я и сам знаю, Монтерастелли, что это такое, — недовольно буркнул сотрудник ЦРУ.

Джуд улыбнулся. Теперь ему было известно полное имя блондина — капитан Арт Монтерастелли. «Теперь нам легче будет общаться».

— Я и не собирался ее убивать, — сказал человек-привидение, когда ящерица юркнула в какую-то щель. — Французы говорят, что если ты начинаешь палить по геконам, значит, «крыша поехала». После этого надо из Азии делать ноги.

— Но вы ведь хотели пальнуть явно не по ящерице, — подыграл человеку-привидению Джуд.

— Понятное дело, — осклабился тот. Вложив пистолет в кобуру, он достал из кармана рубашки сигарету с марихуаной.

— Дать тебе?

— Не курю, — ответил Джуд.

Человек-привидение засмеялся:

— Ну, конечно же, не куришь! Тебя здесь вообще нет! Никого из нас здесь нет! В группе исследований и наблюдения о том, что мы здесь, знает только один старший офицер, да и нам — трем ослам на крыше борделя — это известно.

— А кто этот старший офицер?

— Тебе это знать не положено, — ответил связник из ЦРУ. Он щелкнул зажигалкой «Зиппо». Капитан Арт Монтерастелли и Джуд непроизвольно сделали шаг назад от осветившего их пламени.

— Так кто же после этого из нас параноик? — хохотнул человек-привидение, а потом уже серьезно добавил: — Сержант Джуд Стюарт! Люди, которые умеют наблюдать, знают, что вы отличный вояка. Вы из тех, на кого может положиться Америка; мы думаем, вы наш человек. Мы серьезно приглядывались к вам и уверены, что вы готовы к серьезному делу.

— Принимать это за чистую монету? — раздраженно спросил Джуд. Его так и подмывало сбить спесь с человека-привидения и рассказать ему о серьезных делах, в которых он уже не раз участвовал.

Арт помалкивал. У него было невинное лицо, как у мальчишки.

— И почему только люди во всем пытаются обнаружить скрытый смысл? — отвернувшись в сторону, спросил человек-привидение.

В комнате внизу сладострастно застонал какой-то мужчина.

— Мы хотим, чтобы вы сделали для нас кое-какую работу, — как ни в чем не бывало продолжал человек-привидение. — Работа рискованная — можно и попасться. Но она важная и сверхсекретная. Думаем, вы с нею справитесь. Впрочем, если решите, что не справитесь и скажете «нет», — он пожал плечами, — мы вас поймем.

Затем он и Арт поведали Джуду о том, чего они от него хотят.

* * *

Через два месяца — 19 ноября 1969 года — Джуд летел в бомбардировщике Б-52 на высоте тринадцать тысяч метров над территорией вражеского Северного Вьетнама. Самолетом управлял экипаж всего из четырех человек — больше для секретного задания в безлунную ночь и не надо.

В 23 часа 22 минуты самолет вздрогнул, освобождаясь от смертельного груза, полетевшего на землю.

Холод пронизывал Джуда. Он, скрючившись, сидел на тележке в бомбовом отсеке. Его обдувал ледяной ветер, смешанный с выхлопом из двигателей бомбардировщика. Кислород, который он вдыхал через маску, имел металлический привкус и холодил легкие.

Когда перед бомбометанием дверцы люка приоткрылись, Джуд посмотрел вниз, в зияющую пустоту. Он представил себе сидевших за его спиной пятерых мужчин: своего заместителя Кертейна и четверых китайцев-нунгов. Китайцы наверняка побелели от страха, заглянув в зияющую пустоту внизу. «Штаны, наверное, у них теперь мокрые», — ухмыльнулся Джуд. У него самого пока нет, но всякое может случиться.

Кертейну сказали, что его включили в группу на тот случай, если бойцам дядюшки Хо повезет и они советскими ракетами класса «земля-воздух» попадут в старшего группы при прыжке из самолета. Что касается китайцев, то об их судьбе Джуд предпочитал даже не думать — у них было слишком мало шансов выжить в предстоящей схватке с врагом.

«Интересно, что чувствует сейчас Кертейн? Наверное, то же самое, что и я. И прежде всего ему страшно холодно. Как в могиле».

Самолет резко накренился, поворачивая на юго-запад. Джуда бросило в сторону. Его основной парашют прижался к фюзеляжу. Вроде бы обычная перегрузка, но он почувствовал, как мужество оставляет его.