Река Ванчуань

Почтенный Даои приютился на горе Тайбо.
Высокая вершина глядит из облачной дымки.

Буддийские храмы все в пещерах находятся,

И радужный дождь с одной стороны горного пика.

Следы Даои сокрылись ради исчезновения желаний,

И имя его по причине, что учение создал, передается.

Птица появилась даже, чтоб проповедовать дхарму,

Гости ушли, а он погрузился вновь в созерцанье глубокое.

Поэт вслед за своим духовным наставником Хуэйнэном не рассматривает, однако, сидячее созерцание в качестве единственного способа постижения Истины. Поэту по душе и прогулка в горах, на лоне природы, где можно свободно, естественно размышлять. Чаньские наставники требовали от своих последователей естественного течения мыслей, призывая не напрягать свой разум, не перегружать его книжной премудростью, утверждая, что лишь собственная природа человека может обеспечить достижение состояния просветленности. Ван Вэю по сердцу окружающая буддийский монастырь прекрасная природа, где Даои укрылся от забот и суеты мирской жизни

(«…следы Даои сокрылись ради исчезновения желаний»). Ван Вэй намекает в этом стихотворении на буддийскую легенду («…птица появилась…»), в которой говорится, что на проповедь одного из буддийских наставников прежних времен прилетела птица и даже заговорила, настолько сильным оказалось слово Будды. После проповеди чудесная птица полетела в иные места, разнося буддийское вероучение по свету.

Во второй, лирической, части стихотворения Ван Вэй не устает восхищаться красотой открывшегося ему пейзажа, поэту словно не верится, что он и сейчас, в данную минуту, находится в заоблачных высотах, в тиши буддийского монастыря, где даже слышно, как вдали журчит далекий источник:

Днем ходил я, когда на соснах высыхала роса,
Вечером отправлялся в сторону монастыря.

Жилище в горной пещере сокрыто густым тростником,

Ночь тиха — слышно далекий источник.

Прежде это все в заоблачной было заре,

А сейчас предо мною, у постели моей.

Под впечатлением очарования природой поэту приходит мысль не только остаться на ночлег в монастыре, но даже и стать монахом, целиком посвятив оставшиеся годы учению Будды:

Лишь разве остаться здесь ночевать?
Хотелось бы мне монахом стать на все оставшиеся годы!

Но нет, минутное настроение прошло, Ван Вэй связан с жизнью земной многими узами, не желает он и походить на полуголодную и оборванную монашескую братию, для которой любая неприхотливая пища кажется «ароматной кашей», о чем поэт и пишет в стихотворении «Прохожу мимо жилища чиновника Лу, вижу, монахи пришли на трапезу, написал вместе с ним»:

Побираются пищей — все для них ароматная каша.
Платье ж скроено — словно заливные поля

^{428}

Какую цель преследовал поэт, отдав на суд читателей подобное стихотворение? Слишком мало привлекательных черт рисует Ван Вэй, повествуя о буддизме, вряд ли захочется тому, кто увлекся буддизмом, оставаться его адептом, если его ничего не ждет, кроме земли небесных дхарм, где так холодно и пустынно:

Холодно и пустынно на земле дхарм небесных;
Осенние краски на небе чистого жилья

^{429}.

Вся жизнь человека, согласно буддизму, подчеркивает Ван Вэй, следует определенным законам:

Тело следует звеньям причины и следствия,
Мысли проходят последовательно ступени созерцания.