Река жизни

Тяжелое выдалось время. Туго приходилось и солдатке Анисье Никитиной без мужа. Чтобы засеять хотя бы часть надела, пошла батрачить за лошадь и инвентарь. Чтобы прокормиться, нанималась к зажиточным хозяевам. Помогали соседи да крестный Василисы, кузнец Наум Мартюшев. Да у них своих забот полон рот.

Нет, не так Анисья и Василий жизнь свою представляли. Мечтали вырастить дочь, отдать за хорошего человека, внуков нянчить, но вмешались злые силы, и все пошло наперекосяк. Как она будет без мужа, ведь в крестьянском хозяйстве мужик главная опора, на нем все держится. Как пахать, сажать, косить, молотить? Нет у них таких сил. Не пойдут ли они по миру? В голове Анисьи мысли бежали о ненадежности счастья. Блеснет, как молния, и нет его. Тяжело было на душе Анисьи, но главное сейчас – не отчаиваться, не показывать дочери, что мир для нее рухнул. Чтобы не чувствовала она себя сиротой при живой матери. Теперь лишь бы подольше на этом свете задержаться, чтобы дитя на ноги поставить. Хотя Василиса уже не дитя. Летом тринадцать лет исполнилось. Но чем дольше Василиса с матерью останется, тем легче будет. Чтобы не пришлось ей горе мыкать у чужих людей.

Жалела, что дочь неграмотная, если бы грамоту освоила, может быть, в жизни легче было бы. Но видела, что у неграмотной девочки, практически не покидавшей своей деревни, откуда-то взялись душевная гармония, доброта, сочувствие к людям, обостренное чувство справедливости и глубокое, въевшееся во все поры ее молодого организма, дружелюбие.

Приближалось Рождество. Но в этом году не было той праздничной атмосферы, которая царила при жизни отца. В этот день они дарили друг другу подарки, сделанные своими руками. Пекли пироги. Ходили в гости. Но и в других семьях поселилось уныние. Хотя вернулись после лечения в госпитале Игнат Никанорович Монахов и Федор Иванович Маркелов. Оба были ранены, но повезло: выжили.

И у Василисы зародилась надежда. В Рождество может произойти чудо. Она представляла – вот войдет отец и скажет, как ни в чем не бывало: «С Рождеством вас, жена и дочь». И неумело обнимет, смущаясь своей нежности. И потечет жизнь по-прежнему. Рождество прошло, но чуда не произошло.

Василий пропал в войну, как в воду канул. Анисья в уезд два раза съездила. «Нет сведений», – ответили. Был человек, и пропал. Ни слуху о нем, ни духу. Затерялся его след на чужбине. Не всем суждено было вернуться с этой войны. Погибли за Россию и царя-батюшку Козодоев Матвей, Никифоров Севастьян.

Отсутствие рук хозяина чувствовалось во всем. В нескольких местах стала протекать крыша. Во время дождей Анисья и Василиса подставляли корыто. Прогнили половицы в сенях. Не хватало дров. Теперь все это легло на женские плечи.

Уже очень хотелось тепла. Зима была суровая, серая, снежная и какая-то длинная-длинная. В такое время неспокойно на сердце у крестьянина.

Беспокоилась Анисья. Все чаще заглядывала в опустевшие закрома. Ржи оставалось не больше двух пудов. Дотянут или не дотянут? Осталось немного прошлогодней картошки засохшей и проросшей, но даже эти клубни радовали. Остатки ячменной муки мешали с картофелем и мякиной, пекли лепешки. Они с Василисой не бог весть какие едоки, но надо дотянуть до крапивы, щавеля, лебеды. Страшен голод, а он может наступить, когда все сусеки опустеют. Март не торопился вступить в свои права.

После холодных и голодных февраля и марта наконец наступила настоящая весна. Наступила сразу, без разминки. Снег сошел быстро, как будто и не мело всю зиму. Земля оживала. Солнце пригревало и хотелось снова и снова смотреть на него.

И в лесу потекли свои ручейки: березовый сок. Василиса и Полина пошли собирать его в рощу. Он хорошо силы восстанавливает. За день может наполниться целое ведро.

– Как ты думаешь, Василиса, деревцу больно? – Полина остановилась в раздумье. От напряжения даже вестники весны – веснушки потемнели.

– Тятя сказывал, что раны зарастают, – Василиса тяжело вздохнула при упоминании отца. – А еще он говорил, если береза дает много сока, лето будет дождливым.

– А почему у молодых березок кора темная, а у взрослых деревьев – светлая?

– У моей мамы с возрастом волосы становятся светлее. Наверное, и у берез так. Точно, как у этой березки, – Василиса погладила ствол березы.

Они шли по тропинке. Вдруг Полина резко остановилась и всплеснула руками:

– Василиса, подснежник!

Девочки наклонились и, как завороженные, смотрели на крупный бутон, похожий на висящую каплю молока.

– Что-то он напоминает, – медленно протянула Полина.

– Наверное, колокольчик, – ответила Василиса.

– И правда, – согласилась подруга.

Девочки осторожно обошли полянку, чтобы не наступить на цветки, и углубились в рощу. Каждую весну прибегали подружки сюда, и каждый раз испытывали восторг от увиденного.

– Василиса, смотри, какие разные цветки на одном стебельке!

– Так это медуница, – почти по слогам произнесла Полина. – Попробуй, какие они вкусные.

Девочки стали рвать цветы и жевать. Лепестки были сладкие, и подружки с удовольствием ими лакомились.

– Смотри, Василиса, на розовых и красных цветках пчелы больше кружат!