Рэкет по-московски

— Неприлично! Великий моралист! — презрительно скривила губы Нина Николаевна. — Тебе было прилично спать со мною при живом муже и считать себя его другом? И свою воблу Таису обманывать всю жизнь, прилично? Разве ты не понял, что я сказала? Не понимаешь, что произошло? Если раньше я считалась жертвой трагических обстоятельств, то теперь становлюсь женой висельника и ворюги… Ну сделай что-нибудь!

— А что?! — ернически скорчил рожу Борис Иванович, заглядывая в ее наглые глаза. — Что ты можешь мне предложить? Опять себя? Или полагаешь, что я позвоню министру внутренних дел и попрошу не давать хода заявлению твоей дочери? К сожалению, не знаю его телефона.

— Борис! Прекрати. Все слишком серьезно. Я говорила с Ириной, оказывается, она подслушивала телефонные разговоры Коли и написала о своем подозрении на убийство. — Филатова плаксиво сморщилась, выхватила из рукава маленький кружевной платочек, прижала к густо подведенным глазам.

«Какой фарс!» — неприязненно покосился на нее Усов.

— Убийство! — фыркнул он. — Кому надо его убивать? За такое к стенке поставят, а жить любому охота. Разберутся, там тоже не дети сидят на должностях, профессионалы. И вообще, чего ты от меня хочешь?

— Подлец ты, Боря… — устало сказала Нина Николаевна, поднимаясь с кресла. — Мелкий подлец, вот кто. Ничего я не буду объяснять, не буду больше ничего просить.

— Помилуй, голубушка, — сделал обиженное лицо Борис Иванович. — Ты приехала оскорбить меня в собственном доме? И еще говоришь о каких-то просьбах? Довольно, я устал от тебя, от твоих угроз, от твоих бесконечных проблем, которые почему-то должен разрешать именно я. Езжай, милая, с Богом!

— Не пожалей потом… — Филатова пошла к выходу.

— Хватит! — не выдержав, хлопнул по столу ладонью Усов. — Вон отсюда! И не смей звонить или приезжать! Не то я действительно вспомню, что еще кое-что могу и тогда…

— Ну что тогда?! — повернулась она. — Слизняк! — плюнула ему под ноги и вышла.

«Вот и все, — Усов вынул из кармана трубочку с нитроглицерином, бросил под язык маленькую таблетку. — Так и должно было случиться, и хорошо, что раньше, чем позже. Высказывать ей накопившееся, бросать в лицо обидные слова, разъярить эту мегеру?»

Вздохнув, Борис Иванович снял трубку телефона и набрал знакомый номер. Мысленно представил, как по проводам бегут невидимые глазу электрические сигналы, достигают другого аппарата, установленного в старой, большой квартире, и заставляют его вздрогнуть, издав дребезжащий звонок. Грузный лысоватый человек поворачивает голову на звук телефонного зуммера, откладывает в сторону недочитанный журнал и, привычно перебирая большими руками по блестящим ободам колес инвалидной коляски, подкатывает к трезвонящему аппарату…

— Да, — ответили на том конце провода глубоким баритоном.

— Это я… — вздохнул Борис Иванович. — Не даю покоя?

— Покой нам только снится, — коротко ответил Оракул. — Что еще приключилось в датском королевстве?

Рассказывая о последних новостях, Усов представлял, как его собеседник щурится, недовольно постукивая толстыми пальцами по подлокотнику инвалидного кресла.

— Ясно, — пророкотал баритон.

— Придется побеспокоить стойкого оловянного солдатика, — в который раз за сегодня вздохнул Усов.

— Сделаем, — заверил Оракул.

XIII

— Милованов! — сняв трубку, привычно назвался Роман Александрович и услышал знакомый, чуть надтреснутый тенорок, однажды уже беспокоивший его на даче.

— Роман Лексаныч, дорогой, опять та же история…

— Не понимаю, — сухо ответил Милованов, хотя прекрасно понял. Только не объяснять же, что сейчас происходит в глубинах его ведомства, когда наверху сидят новые люди, выдвигающие непривычные требования, поговаривают о выборности руководителей. Если до этого дойдет, вряд ли Милованову быть избранным.

— Я объясню, — с неприятным упорством продолжил собеседник. — Помните просьбу относительно семьи, потерявшей кормильца?

— Припоминаю, — схитрил Милованов. — Я полагал инцидент исчерпанным, необходимые меры приняты.

— В том-то и дело, что не исчерпан! Дочь, видите ли, воспылала жаждой выяснения истины. Вернее, не дочь, а падчерица. Накатала заявление, теперь людей следователи дергать начнут…

— Я не могу нарушать закон, — холодно перебил Роман Александрович. — Существует установленный порядок рассмотрения заявлений граждан, а также прокуратура, надзирающая за этим. Если нет никакого криминала, то нечего волноваться.

— Отказываетесь помочь? — посте непродолжительной паузы осведомился знакомый. — Обидно… Не хотелось вам напоминать о некоторых, так сказать, деталях, об определенных обязательствах, существующих между деловыми людьми.