Рэкетир

— Я не видел указаний на существование такого свидетеля.

— И не увидишь. Его не существует.

— Мы с тобой на одной стороне, Вик. Мне просто надо знать правду, чтобы нормально ответить на ходатайство об отмене, понимаешь?

— Понимаю.

— Второго свидетеля, из деревенской лавки недалеко от домика, тоже, наверное, не существует?

— Ты прав.

— Агенты прибегали к другим приемам, о которых мне неизвестно?

— Нет, — сказал Уэстлейк, но никто из присутствующих ему не поверил.

— Давай обобщим, чем мы располагаем против Куинна Рукера. Очевидцев у нас нет. Баллистическая экспертиза против нас, след ботинка отсутствует. То есть никаких улик, правильно?

Уэстлейк неохотно кивнул.

— Есть обвиняемый, побывавший вблизи Роанока после убийства, но отсутствуют доказательства, что он был здесь раньше, так?

Новый кивок.

— У нашего обвиняемого нашли больше наличных средств, чем обычно бывает.

Уэстлейк не стал с этим спорить.

— Так ведь мистер Рукер откровенно признается, что является наркодилером, членом семьи, прославившейся в этом бизнесе. Наличность для такого не проблема. — Стэнли убрал блокнот и потер виски. — Джентльмены, мы располагаем признанием — и только. Отмена признания — и Рукер выходит на свободу. Никакого суда!

— Признание должно остаться, Стэн, — твердо сказал Уэстлейк. — Без него никуда.

— У меня нет намерения его лишаться. Просто я могу себе представить неодобрительное отношение судьи к допросу. Меня беспокоит его длительность: десять часов, вся ночь и даже больше! Смертельно уставший подозреваемый, который вообще-то закоренелый плут и очень даже может затребовать адвоката. Два ветерана допросов, знающие все приемы. Как бы нам не навернуться…

Уэстлейк выслушал его с улыбкой и, чуть помедлив, напомнил:

— Не будем забывать нашего главного свидетеля, Стэн. Малкольм Баннистер засвидетельствует, что Куинн Рукер неоднократно говорил об убийстве судьи Фосетта. Он хотел отомстить и вернуть свои деньги.

— Все так. Его показания плюс признание дадут обвинительный приговор. Но одних его показаний недостаточно.

— Что-то ты не очень уверен, Стэн.

— Как раз наоборот! Убит федеральный судья. Не могу представить, чтобы другой федеральный судья посочувствовал Куинну Рукеру. У нас будет признание и показания Малкольма Баннистера, а значит, и обвинительный приговор.

— Вот это другой разговор!

— Кстати, как там наш Баннистер?

— Жив и здоров, ушел стараниями федеральных маршалов глубоко под землю.

— Где он сейчас?

— Извини, Стэн, есть вещи, которые мы не можем обсуждать. Но ты не переживай, когда он нам понадобится, мы его выкопаем.

Глава 23

Пэта Серхоффа сменяет Дайана Тайлер. Мы встречаемся втроем на ленче. Перед этим меня долго осматривают в госпитале и велят снова показаться через месяц. Мисс Тайлер — высокая интересная женщина около пятидесяти, с короткой стрижкой, почти без косметики, в голубом блейзере и без обручального кольца. Она производит приятное впечатление и за салатом развлекает меня беседой. Она живет неподалеку и работает с еще несколькими людьми в моем положении. Обращаться к ней можно круглосуточно, и не реже одного раза в неделю она будет рада поболтать со мной по телефону. Она понимает, что́ мне приходится переживать, но, по ее мнению, в моем положении нормально то и дело озираться по сторонам. Со временем страх пройдет, и моя жизнь нормализуется. Если я решу уехать — они подчеркивают, что я вправе сделать это в любой момент, — то хорошо бы заранее сообщить ей подробности предстоящего путешествия. Они намерены не упускать меня из виду еще долго после моих показаний в суде против Куинна Рукера и усердно рисуют картину безопасного и приятного будущего, которое меня ждет, когда все преграды останутся позади.

Они упоминают о двух вариантах моего трудоустройства, и я отвечаю, что пока не склонен работать. С деньгами на счете и с неограниченной свободой я еще просто не готов к началу новой карьеры. Сначала мне хочется попутешествовать, поездить, может, даже слетать в Европу. Путешествия — это здорово, соглашаются они, но для прикрытия лучше обзавестись реальным рабочим местом. Мы договариваемся вернуться к этому позже. Встает тема паспорта и нового водительского удостоверения. Уже через неделю мою физиономию можно будет фотографировать, и Дайана обещает заняться моими документами.

За кофе я передаю Пэту письмо для отца. Обратный адрес — федеральное исправительное учреждение в Форт-Уэйне, Индиана. Пэт отправит письмо в тюрьму, а оттуда его перешлют в Уинчестер, Виргиния. В письме я объясняю старику Генри, что прокололся во Фростбурге и опять загремел в обычную тюрягу. Теперь я сижу в одиночке, и мне по меньшей мере на три месяца запрещены свидания. Я прошу его поставить в известность мою сестру Руби в Калифорнии и моего брата Маркуса в Вашингтоне. Я прошу его не беспокоиться: со мной все в порядке, у меня есть план возвращения во Фростбург.