Рэкетир

— А чего мне затыкаться? — огрызнулся Куинн. — Слыхал, Баннистеру не приглянулось теплое флоридское солнышко.

— Куинн, заткнись!

— С новым лицом, новым именем и все такое, — не унимался Куинн.

Стэнли Мамфри сказал:

— Мы привлечем к ответственности Ди Рея, Верзилу, нескольких ваших двоюродных братьев, всех, до кого дотянемся, Куинн, если вы причините вред кому-либо из наших свидетелей.

— Нет у вас свидетелей! — огрызнулся через стол Куинн. — Один Баннистер.

Дасти воздел к потолку руки и подпрыгнул в кресле.

— Советую тебе помалкивать, Куинн.

— Слышу, слышу, — буркнул тот.

Уэстлейк, сверливший обвиняемого сердитым взглядом, был поражен. Они намеревались припугнуть Куинна, а не напугаться самим. Как сумели отыскать Баннистера во Флориде и откуда теперь узнали о его бегстве? Это был тяжелый момент для Уэстлейка и его помощников. Без осведомителя дело грозило развалиться.

— Всю вашу семью могут приговорить к смертной казни, — сказал Стэнли в слабой попытке нагнать страху.

Куинн ограничился улыбкой. Теперь он злорадно молчал, сложив на груди руки.

Я должен увидеться с Ванессой Янг. Это рискованное дело: если нас заметят вместе не те, кому нужно, это может породить вопросы, на которые я не готов ответить. Но эта встреча необходима, и этой необходимости уже несколько лет.

Как я уже говорил, я увидел ее во Фростбурге, в снежный день, когда на свидание с заключенными приехало меньше людей, чем обычно. Я разговаривал с отцом, Генри, когда она вошла и села за соседний стол. Она навещала своего брата. Эффектная, сорок с небольшим, светло-коричневая кожа, красивые грустные глаза, длинные ноги, узкие джинсы — полный пакет. Я не мог оторвать от нее взгляд, так что Генри не выдержал: «Хочешь, чтобы я уехал?» Конечно, нет: после его ухода мое время свидания закончилось бы. Чем дольше он оставался, тем дольше я мог смотреть на Ванессу. Вскоре она оглянулась, у нас состоялся серьезный зрительный контакт. Влечение оказалось взаимным — сначала.

Но камней преткновения было не обойти. Первый — мое заключение, второй — ее замужество, как потом выяснилось, неудачное. Я хотел было вытянуть сведения о ней из ее брата, но тот не стал вмешиваться. Мы начали переписываться, но она боялась, что муж ее застукает. Она пыталась приезжать чаще, чтобы видеться и с братом, и со мной, но у нее было двое детей подросткового возраста, осложнявших жизнь. Она развелась, встречалась с другими мужчинами, но ни с одним ничего не вышло. Я просил Ванессу дождаться меня, но семь лет — слишком долгий срок, если женщине сорок один. Когда ее дети разъехались, она переселилась в виргинский Ричмонд, и наш роман на расстоянии угас. Прошлое Ванессы заставляет ее проявлять удвоенную осторожность и все время смотреть в зеркало заднего вида. Кажется, это у нас с ней общее. С помощью шифрованных электронных писем мы назначаем время и место встречи. Я предупреждаю ее, что совершенно не похож на того Малкольма Баннистера, с которым она познакомилась в тюрьме. Она говорит, что попытает счастья и ей не терпится увидеть новый, улучшенный вариант.

Паркуясь перед рестораном в пригороде Ричмонда, я испытываю сильнейший мандраж. Меня колотит от того, что мне предстоит прикоснуться к женщине, о которой я мечтал без малого три года. Знаю, ей тоже хочется до меня дотронуться, но мужчина, к которому ее влекло тогда, теперь имеет совсем другой облик. Что, если я ей не понравлюсь? Что, если она предпочтет Максу Малкольма? Еще один повод нервничать — сознание, что меня ждет встреча с единственным человеком, не считая федералов, который знает обоих.

Я утираю со лба пот и уже готов к бегству. Чтобы больше не мучиться, я вылезаю из машины и хлопаю дверцей.

Она сидит за столиком. Я приближаюсь на дрожащих ногах, она встречает меня улыбкой. Одобрила! Я нежно целую ее в щеку и сажусь. Впервые за длительное время мы долго смотрим друг на друга. Наконец я выдавливаю:

— Ну, что скажешь?

Ванесса качает головой.

— Я впечатлена! Ни за что не узнала бы! Как насчет удостоверения личности?

Мы оба смеемся, и я отвечаю:

— Какой от него толк, по нему я Макс, а не Малкольм.

— Ты постройнел, Макс.

— Спасибо, ты тоже. — Я кошусь на ее ноги под столом. Короткая юбка, вызывающе высокие каблуки. Оделась для дела.

— Ты которого предпочитаешь?

— Как будто у меня есть выбор! Ты такой интересный, Макс! Ты мне нравишься в новом варианте, весь ансамбль хорош. Кто придумал дизайнерские очки?

— Мой консультант, он же предложил бритую голову и четырехдневную щетину.

— Чем больше смотрю, тем больше любуюсь.

— Слава Богу, а то я так волновался!

— Успокойся, милый, впереди долгая ночь.

Официант приносит заказанные нами напитки: мне мартини, ей диетическую колу. Мне многое не хочется обсуждать: мое стремительное освобождение, участие в программе защиты свидетелей. Брат, которого она навещала, успел освободиться и снова сесть, поэтому о нем мы не говорим. Я спрашиваю ее о детях. Двадцатилетняя дочь учится в колледже, восемнадцатилетний сын пока в поисках себя.

Я что-то лепечу, она меня перебивает:

— Ты даже говоришь по-другому!