Реки Вавилона

Нельсон Демилль РЕКИ ВАВИЛОНА

Эта книга посвящается Бернарду Гейсу, который рискнул; моей жене Эллен, которая пошла на еще больший риск; и моим родителям, у которых просто не было выбора

«Наша борьба только началась. Самое худшее впереди. Теперь Европе и Америке следует знать, что мира не будет… Нас не пугает перспектива развязывания третьей мировой войны. Весь мир использовал нас, а потом забыл про нас, но теперь настало время осознать, что мы все-таки существуем. И, какова бы ни была цена, мы будем продолжать свою борьбу. Без нашего согласия ни одна арабская страна ничего не сможет сделать. А мы всегда будем против мирного соглашения. Мы — главная карта в этой колоде».

Доктор Джордж Хабаш, глава Народного фронта освобождения Палестины (НФОП).

«Мы, евреи, никуда не уйдем. И, как бы ни были сильны, жестоки и безжалостны направленные против нас силы, мы готовы встретить их. Миллионы изувеченных тел, захороненных заживо, сожженных… Но никогда никому не удавалось сломить дух еврейского народа».

Голда Меир. Брюссель, 19 февраля 1976 г., 2-я Брюссельская конференция по вопросу положения евреев в СССР.

Франция: Сен-Назер

Нури Саламех, ученик электрика, еще раз ощупал обширные карманы своего комбинезона. Он стоял, слегка согнувшись, посреди громадного цеха завода «Аэроспасьяль», не зная, что делать дальше. Вокруг него другие иммигранты, франкоговорящие алжирцы, двигались как будто в каком-то нереальном замедленном танце, словно тянули время в ожидании звонка, означавшего окончание их рабочей смены.

Лучи вечернего солнца, в которых струилась пыль, проникали в цех сквозь окна высотой с шестиэтажный дом и растворялись в морозном воздухе теплыми золотистыми бликами, контрастируя с паром, вырывавшимся при дыхании изо рта Саламеха.

За стенами цеха зажглись огни аэродрома. Над летным полем в клинообразном строю пролетели отливающие синевой металла «Миражи». Возле здания цеха начали выстраиваться в линию автобусы, которым предстояло после смены отвезти рабочих завода «Аэроспасьяль» домой, в Сен-Назер.

В цеху зажглись ряды дополнительных ламп дневного света, на секунду испугав алжирца. Саламех быстро огляделся вокруг, но, по крайней мере, один из бывших поблизости соотечественников избежал его пытливого взгляда. Нури решительно зашагал по цементному полу.

Перед ним на металлической платформе возвышался огромный «Конкорд». Фюзеляж и крылья со всех сторон окружали металлические лесенки и площадки для сборщиков. Большая часть обшивки самолета отсутствовала, и рабочие ползали вдоль длинного фюзеляжа, словно муравьи вдоль полуобъеденного туловища гигантской стрекозы.

Саламех взобрался по ступенькам на верхнюю платформу и пошел по мостику, огибавшему основание хвостового оперения, высота которого составляла двенадцать метров. На одной из неокрашенных алюминиевых пластин хвостового оперения по трафарету был нанесен производственный номер: 4x—LPN.

Он посмотрел на часы: до конца смены оставалось десять минут. Он должен был сделать это сейчас, до того как клепальщики из ночной смены закроют пластинами хвостовое оперение. Саламех схватил планшет, висевший на перилах платформы, и быстро пробежал глазами чертеж. Затем оглянулся через плечо и посмотрел вниз. Стоявший внизу алжирец, который подметал металлические опилки, поднял голову, но потом отвернулся.