Реки времен. Всепоглощающая грусть

– С «пробуждением» и «усилением» все и так понятно. – сказал Инго. – А остальные? Как ты там сказал? «Подавление»?

– Да. Это способность скрывать волю.

– Ну так это и так понятно. Вот сейчас у нас воля скрыта. – сказал Инго.

– Нет. Сейчас вы ей просто не пользуетесь. – ухмыльнулся Гантэр. – «Подавление» – это другое. У тебя ведь было такое, что ты идешь по улице, и за тобой идет человек, ты его не видишь, но все равно невольно оборачиваешься? Это потому, что ты его чувствуешь. Чувствуешь его взгляд, его присутствие.

– Да я просто слышу его шаги. – вставил Инго.

– Серьезно? – улыбнулся Гантэр. – Тогда смотри на меня.

Инго вперился взглядом на громадную фигуру лидера. И тут у него перехватило дыхание. Он действительно не ощущал Гантэра. Он его видел, но будто это был мертвец. В нем не было жизни.

– К-как?! Как ты так делаешь?! – удивленно воскликнула Мавис.

– «Подавляю» свою волю. – спокойно ответил Гантэр. – Таким искусством владеют наемные убийцы. Так же волю могут подавлять многие хищные звери, когда крадутся к своей жертве.

– А ты нас научишь?

– Попроси лучше Гекату. Она мастер в управлении волей.

– А остальные два? – спросила Мавис.

– «Распространение». – сказал Гантэр, снова становясь «живым». – Из названия понятно, что это способность «распространять» свою волю. Вот самый яркий пример. – и он указал на Габри, которая сидела чуть выше.

– Я? – удивилась Габри.

– Люди с природной волей лучше всех «распространяют» ее. – поведал Гантэр. – Но это не значит, что только они умеют это делать. Помнишь, Инго, наш тренировочный поединок?

– Еще бы. – хмыкнул Инго. – Такое разве забудешь?

– Я тогда «распространял» свою волю. А точнее, свою «враждебность». – спокойно сказал Гантэр. – Твои инстинкты, которые тоже связаны с волей, говорили тебе об опасности. Этим тоже пользуются и животные, когда, например, защищаются от хищников.

– Первый раз об этом слышу. – снова удивился Инго. – Почему Делрой не рассказывал нам об этом?

– Наверно решил, что пока вам рано знать. Для этого сначала нужно укрепить волю.

– А последнее? – напомнила Габри, словно это был какой-то урок, и учитель только что отвлекся от основной темы.

– А, ну да. – подергал усами Гантэр. – «Воплощение». Наверное, это самое трудное и опасное состояние воли. Надеюсь, что вам никогда не доведется испытать его.

– Это почему? – спросила Широ.

– Потому, что в это состояние человек входит перед смертью. А точнее, если он принесет себя в жертву. – с нотками грусти поведал Гантэр. – Силестия, перед своей смертью, тоже стала «воплощением». Как и Зулу.

– Но ведь они не приносили себя в жертву. – сказал Инго. Он хоть и не был приверженцем церкви святой Силестии, все равно много чего слышал о ней. – Силестию убили имперские гвардейцы. А Зулу умерла на поле боя.

– Бывают случаи, когда «воплощениями» становятся по другим причинам. – сказал Гантэр.

– И что из себя представляет это «воплощение»? – спросила Мавис.

– Я не знаю. Но думаю, что у каждого типа воли оно свое. – проговорил Гантэр.

Пока они говорили, никсы уже успели «украсть» еще десять лошадей. Стадо значительно поредело, но лошади, казалось, этого просто не замечали.

– Кажется я поняла, как «подавлять» волю. – через несколько минут молчания, сказала Мавис.

– Серьезно? – удивился Гантэр. – А ну-ка, покажи.

Мавис состроила серьезную гримасу, и задержала дыхание. Было видно, что она сильно концентрируется. Но Инго все равно ее чувствовал. Мавис повернулась к Габри, и с задором потыкала пальцем в свои надутые щеки, словно спрашивая: «Ты видишь меня?».

– Э-э-э…– протянула Габри, переведя озадаченный взгляд на Гантэра. – Немножечко чувствую…

Инго был уверен, что дыхание тут ни при чем. Когда Гантэр «подавлял» свою волю, он точно дышал. Да и никсы не смогли бы так долго скрываться, если бы не дышали.

Тут Инго заметил, что армарийки спрыгнули со своих веток и как ни в чем не бывало пошли прямо через поляну, в направлении никсов. Лошади никак на них не реагировали. И тут Инго вспомнил одну очень важную вещь.

– А у Широ ведь нет воли. – проговорил он, переводя взгляд на принцессу. – Почему мы тогда ее чувствуем?

– Воля есть у каждого. – сказал Гантэр. – И у Широ. Просто у химер она не пробуждается.

Широ никак на это заявление не отреагировала. Да и Инго не стал спорить.

– Так ты нас взял сюда для того, чтобы рассказать о воле? – спросила Мавис, глядя на армариек, которые уже успели поймать лошадь.

– Не только. – сказал Гантэр.

– А, ну да, еще чтобы нас зауважали. – закатила глаза Мавис.

– Я взял вас на охоту. А она еще на закончилась.

– Да, но мы сидим тут и просто смотрим. – сказал Инго. – К тому же, как мы будем ловить лошадей, если не умеем «подавлять» волю?

– А кто сказал, что вы будете ловить лошадей? – улыбнулся Гантэр.

– Ты это о чем? – не понял Инго.

Но Гантэр лишь указал на быка, который рвал траву в нескольких десятках метров от них.

– Ты хочешь, чтобы мы поймали быка?! – воскликнула Мавис.

– Зачем ловить? Убейте. – сказал Гантэр. – Как раз по одному на каждого.