Реки золота

Собственно говоря, точки действуют по тому же принципу, только с платным буфетом и подрядчиками вроде меня, занимающимися торговлей наркотиками в обычных желтых такси. Шеф рассчитывает свои доходы, исходя из суммы арендной платы (включая взятки). Смекалистый домовладелец может разместить у себя несколько разных клубов (или точек) в неделю и будет держать в исправности для этой цели по крайней мере одну газопроводную или водопроводную линию. Все довольны. С тех пор как открытая экономика недосягаемо задрала цены, подпольная росла с головокружительной скоростью. Нет нужды в корпорациях, контрактах, кодексах, документах, перенасыщенных юридическим жаргоном. Это старая экономика. Наша экономика молодая, и ей есть куда расти. Вот что меня беспокоит.

Но сейчас, с Н, мысли о макро становятся очень микро. Ее платье облегает все изгибы и выпуклости тела, гладкие, мускулистые ноги обуты в двухцветные легкие сапоги (эта женщина мой кумир). Уговорить ее поехать со мной в «Ефу» нетрудно. (Извини, Дагмара, туда можно приводить только одну спутницу, тебя возьму в следующий раз, обещаю.)

— Ловко это было сделано, — говорит Н негромким, чуть хриплым голосом, от которого мой болт начинает утолщаться и шевелиться в брюках словно большое, пробудившееся от сна животное. Когда выходим наружу, вижу «тойоту»-«джерсейскую корову», замедляющую ход, чтобы посадить троих шумных приезжих, слишком пьяных, чтобы опередить меня. Хватаю Н за руку (это первое прикосновение, первый физический контакт за вечер, сравниться с ним не может ничто, никакой наркотик не вызовет такого ощущения, никакая фотография не передаст потрясения и восторга), распахиваю дверцу с противоположной стороны. Пьяные поросята слишком поздно понимают, что происходит, а я отдаю распоряжения водителю спокойным, решительным тоном. Нам повезло: эти пьяные только бранятся, когда мы отъезжаем (правда, один из них блюет на другого). Быстрый взгляд на водителя и его лицензию, дабы убедиться, что он не из людей Резы. (Встречаться не по работе с ними опасно. Не нужно, чтобы тебя часто узнавали, это может пролить свет на наш бизнес — во всяком случае, так говорит Реза.) Все отлично, и я могу полностью переключиться на богиню, сидящую рядом со мной с насмешливой улыбкой и подпирающую голову указательным пальцем; уличные фонари на Хьюстон-стрит создают ей неземной ореол (эта женщина — мой кумир).

— Ты всегда такой? — спрашивает она.

Голос ее или самоуверенность напоминают мне о X?

— Только по понедельникам, — отвечаю я, стараясь придвинуться к ней чуть ближе. Задача не из легких: пытаться выказать максимум интереса и вместе с тем казаться равнодушным. Наша игра всецело построена на видимостях. — Ты действительно познакомилась с Дагмарой в вечернем клубе?

— Ты правда просто фотограф?

— Правда. Но не только.

Н смеется, жемчуг превосходных зубов окаймлен коралловым бархатом. Я чувствую прилив облегчения в груди. Смех — это точка опоры, на которой поворачивается рычаг соблазнения.

Когда ее смех замирает, воцаряется восхитительно полная тишина, и мы глядим в глаза друг другу. Очень медленно, мягко и осторожно кладу свою левую руку на ее правую.

Я мысленно отсчитываю секунды, каждая отдается в ушах и деснах, и вдруг чувствую, как ее пальцы (сильные, гибкие, сулящие много приятных ощущений) сплетаются с моими. Она очень по-женски опускает голову, издает сдавленный смешок и отворачивается, перебирая свободной рукой волосы.

Traci, [20]Дагмара.

Сегодня вечером «Ефа» находится на верхнем этаже старого Той-билдинга на Мэдисон-сквер, на западной стороне оси, где Пятая авеню, Бродвей и Двадцать третья улица пронизывают друг друга. В южном конце ее находится Флэтрион-билдинг, неукротимый даже в оболочке копоти и грязи, вызывающе провозглашающий свою непотопляемость в это и в другие тяжелые времена. Вдоль его восточной стороны находится Мэдисон-сквер, некогда место телепередач на открытом воздухе, парадов пакистанцев, нелепых очередей за горячими сосисками дизайнеров, странных концертов мертвого металла и собачьих бегов, одна из выгульных площадок самых породистых щенков в городе. Теперь окружавшие ее корпорации потерпели крах, попытки превратить их оболочки в роскошное жилье тоже, остались только покрытая трещинами шестиугольная брусчатка и заросшие сорняками клумбы, где бродяги (помешавшиеся от разбавителя краски, который они пьют из бутылок на скамейках у автобусной остановки в северном конце парка) пытаются плавать. Самое лучшее время здесь перед закатом (на крышах, разумеется, — после наступления темноты находиться поблизости от парка небезопасно), когда западный фасад бывшего здания Нью-Йоркской компании по страхованию жизни (теперь приобретенного теми же арабскими предпринимателями, что прибрали к рукам магазин Барни) окрашивается в розовый цвет.

Мне нравится вид сверху на Мэдисон-сквер. Н как нельзя лучше подошла бы для этого обрамления. Я мог бы сделать с ней целую серию фотографий и уверен, что Маркус так-его-перетак Чок оторвал бы ее с руками.