Рекло. Роман об именах

– А почему бы вам не сплавать к коралловым рифам? Думаю, что это беспроигрышный вариант.

– Он выбрал третье, – тихо пробормотал Леник.

– У тебя кровь! – вскрикнула Она, показывая куда-то в район моего носа.

Действительно, из моего носа медленно сочилась тёмная, с привкусом стали, жидкость. Это всё перепады состояний, наверное. У меня почти никогда не текла кровь из носа просто так. Она проводила меня на кухню, я принялся промывать нос, пока она подыскивала ватку.

Я только собирался вернуться обратно, как она схватила меня за плечо:

– Зачем тебе ведёрко гаек? – резко спросила она.

– Зачем тебе мольберт в такой дождь? —очень «тонко» парировал я.

– Туше, но всё-таки. Что вы делали? Создавали скульптуру? Новое слово в гиперреализме?

– Ну. Какое-то создание художественной инсталляции имело место быть. Проще говоря, я разбрасывал гайки по земле, чтобы отследить перемещения лесного дома из другого мира. Как-то так.

– Это скучно. Но ты продолжай, это очень скучно, но очень важно для тебя. Я даже не допускаю твоего провала в этом деле, – с досадой в голосе ответила она.

– Скучно? Но я не шучу, можешь спросить Лёника. Я действительно видел дом, он даже мне вот оттяпал чуть-чуть палец, – я принялся демонстрировать свои ранения.

– Знаю. Да и в существовании всего этого не сомневаюсь. Ты это в дневнике описываешь?

– Ещё бы!

– Как думаешь, какой жанр у всего, что ты пишешь? Фантастический роман с элементами приключений?

– Довольно точное описание. Приходилось что-то такое читать?

– Очень много. И как? Просто пишешь про события? Перемещения деревни, перемещения дома, перемещения леса, перемещения меня. Можешь назвать свою книгу «Занимательная кинематика». Ты только не обижайся, – довольно мягко сказала Она.

– Я же его для себя пишу. Какая разница вообще? – с досадой ответил я.

– Может, ты разницы не видишь, а она есть. Даже если ты пишешь всё это для себя, неужели будущему тебе будет так важно детально сохранить все события, пожертвовав при этом воспоминаниями о том, как ты ко всему относился? Вот, например, ты был в куче мест, а сколько раз ты описал их? Сколько раз описал, какие эмоции у тебя они вызывают?

– У меня описан дом Богдана Алексеевича, слегка описан дом Лёника, почта и лес. По поводу ощущений мало, что могу сказать, потому что и сам не знаю, что ощущаю даже сейчас.

– Патологическая отстранённость?

– Тут скорее подходит другое слово. Выцепил его как-то в университете и постоянно теперь примеряю на себя, но не задумывался об этом в городе. Приобретенная дереализация. Скорее даже не приобретенная, а навязанная что ли.

– Это как?

– Рос я в спальном районе, воспитывала меня скорее мама, бабушка, дедушка и телевизор, нежели улица или что-то в этом роде. Улица воспитывает в человеке чувство собственной индивидуальности, а мультики и смешные сериалы скорее растворяли меня в окружении. Я это начал вот осознавать ещё давно. Казалось, что вот-вот и буду просвечивать ковёр, висящий на стене. Вот в тринадцать лет я заболел одним прекрасным утром и решил податься в общий культурный протест против желания части моего мозга раствориться в социуме. В тринадцать лет вообще мало, что знаешь и понимаешь, поэтому я принялся слушать музыку, которую не слушали в моей школе и смотреть фильмы, которые никто не смотрел в моей школе, а там уже дело дошло и до книг.

– Помогло? – в её голосе не осталось и доли иронии. Похоже, что моя искренность отбила все желания поучать.

– Как сказать. Скорее помогло ощутить себя продуктом какого-то времени и общества.

– Так, может, поэтому ты здесь? Может, это твоя последняя остановка на пути к отчуждению с пространством и временем. Ты же этого хочешь? Удивишься, но в твоих словах прослеживается древнейшее желания человека быть бессмертным. Ты прости, что так нудю и что вообще всю эту шарманку завела, но просто мало кому можно такое сказать здесь, да и мало кто послушает. У всех свои умные мысли в голове. Так что не отнимай удовольствия. Так вот, всё в чём ты варился и растворялся до этих пор – это пляска смерти. Твоя дереализация – это всего лишь очень грамотный защитный механизм. Намного проще прийти и уйти из этого мира без осознания своих желаний, мыслей или стремлений. Вижу, что ты человек не религиозный, хотя зря, но есть другой вариант избавиться от этой твоей проблемки.

– И какой же? – с немалой долей скепсиса в голосе спросил я.

– Чувствуй. Описывай в дневнике то, что ощущаешь. После описания нашего разговора обязательно опиши, как сейчас выгляжу я, как выглядит Лёник и как выглядишь ты. Не забудь ещё всё внутри дома описать. А потом напиши то, что чувствуешь. И только после этого можно приступить к самому главному. Напиши о том, что любишь. Признайся в любви в любой форме. Любишь природу? Напиши оду дубу или тополю. Им будет приятно, а ты потихоньку начнёшь материализовываться и оставлять следы существования в этом мире.

– Хм. Спасибо за совет и за разговор. Если честно, не выговаривался об этом никому.

– Ты приходи ещё. Расскажешь побольше.