Реконкистадоры

Собственно, в джунглях мы нашли конструкцию практически одноразовой катапульты и ещё два неподожжённых снаряда. Теперь хоть было понятно, что они из себя представляют — это были снопы сухой травы, скатанные в цилиндр и обвязанные водорослями. Судя по острому запаху спирта и смолы, пропитавшая их смесь была изобретением землян. Вокруг катапульты катался какой-то мужик, призывая весь мир его спасти:

— А-а-а-а-а! Тушите меня!.. Тушите!..

Но мы, конечно, не стали, потому что сам допрыгался, играя с огнём. Может, ещё кто из солдат сжалится. Мы рванули дальше — туда, где слышался топот и треск. Всё-таки лучше, если захваченный язык окажется здоровым и не обгоревшим. Очень хотелось выяснить, кто это такой умный, чтоб на нас нападать. Но бегали наши недруги быстро.

— Зверя сюда! — рявкнул я и, уже не ожидая спецэффектов, прокричал. — Зверь! Догони и притащи живым хоть одного!..

Мелькнувшая тенью поджарая тушка сумчатой твари, видимо, и была ответом «Есть!». Квестовый зверь по своей природе вообще болтливостью не отличался. Не прошло и минуты, как крики впереди сообщили нам о том, что тварь догнала горе-диверсантов и принялась за своё любимое дело: откусывание тупых черепушек. Ничего страшного, главное — чтобы самую сообразительную он оставил нам.

Первая кучка тряпья обнаружилась довольно скоро, а следом мы нашли останки и ещё двух неудачников. Через несколько минут мы вышли на поляну — и, наконец, увидели последнего врага и зверя. Не удержавшись, я даже в ладоши захлопал…

— Браво! Браво, господин дрессировщик! Не каждый решится сунуть голову в пасть этой твари! — сказал я под громкий хохот Нагибатора.

Как и в первом случае, пойманный диверсант был человеком. Его голова покоилась между челюстей квестового зверя, который лукаво косил на меня глазом: мол, смотри, начальника — всё выполнил в лучшем виде.

— Иди на хрен! — приглушённо сообщил мне диверсант, но попыток сбежать не предпринимал.

— Зверь, отпусти его! — попросил я, после чего мой питомец распахнул пасть, сплюнул голову пленника и скрылся в зарослях.

Диверсант немедленно попытался бежать, но был пойман, придавлен к земле и избавлен от всего, что могло бы представлять опасность для меня или Нагибатора — ножа, топорика и пояса. Поясом мы ему, кстати, руки скрутили. Перед нами сидел мужчина лет тридцати, в кожаной броне, обросший и давно не стригшийся.

— Совсем за собой не следишь, номер сто двадцать пять! — укоризненно покачал я головой.

Мужик хмуро глянул на меня, но снизошёл до ответа:

— Гавриков своих по номерам считать будешь!..

— Ну да, ну да… — покивал я, тем временем вспоминая подробности попадания сего индивидуума в «список будущих жертв» под номером 125:

Под моим телом ощутимо прокатился камень — я не успел подготовиться и приложился головой. Боль, как взрыв в черепной коробке, выдавила слезу и вызвала непроизвольный стон.

— Очнулся! — прокомментировал кто-то в районе моих ног.

— Да и хрен с ним! — отозвался другой голос. — Пускай страдает…

Было обидно, ведь я был не рядовым пленником. Извернув голову, я уставился единственным рабочим глазом на переговаривающихся. Это были, оказывается, носильщики, тянувшие мою бренную тушку по земле. И рожу каждого из них я разглядел и запомнил под номерами 124 и 125.

— Нагибатор, берём его и тащим в лагерь! — кивнул я гиганту и взял пленника за левую ногу.

— Ты ему так все бока отобьёшь!.. — нахмурился хренов рыцарь.

— Конечно! Ты сам всегда говоришь: обиду надо смывать кровью. Ну или хотя бы отбитыми боками!.. — кивнул я.

— Про бока я ничего не говорил! — приподняв бровь, заметил гигант.

— Ладно, я творчески тебя дополнил! Так ты поможешь, или мне его в одиночку тащить?

Лагерь ещё слегка дымился, а солдаты носились туда-сюда, восстанавливая укрепления. Увидев нас, Борборыч призывно махнул рукой.

— Язык! Язык — это хорошо! Но гоняться по лесу за нападавшими… — он неодобрительно покачал головой. — Ладно, что он говорит?

— «Иди нахрен», «гавриков своих по номерам считать будешь». Ну и ещё злобно зыркает глазами! — честно перечислил я.

— Ага… Ну тогда применим шантаж, угрозы и членовредительство! — кивнул Борборыч. — Пристройте его куда-нибудь…

— Вот давайте без шантажа и угроз!.. — бросил пленник.

— Хорошо! — обрадовался я, оборвав фразу пленника. — Ограничимся членовредительством!

— Я сам всё расскажу! — запротестовал пленник.

— Расскажешь, конечно. Но сначала я удовлетворю свою жажду крови, номер сто двадцать пять! — осклабился я ему прямо в лицо.