Реконструкция

Вот я уже сверху неё, одежды нет, кроме носка, а Майя послушно лежит, разбросав руки. Секс проходил монотонно, чересчур монотонно для первого раза, но всё же в хорошем смысле. Древняя кровать издавала самые разные звуки, а вот Майя только тихонько вздыхала иногда, как будто набирая в грудь воздуха. Я старался изо всех сил, чтобы вырвать хоть слабый стон, всё глубже запутывался в пододеяльнике, в простыне, в Майиных скользких ногах, и, казалось, она всё глубже и глубже в себя впускала.

В голову лезли обрывки фраз, и я пытался собрать из них шутку, чтоб не кончать подольше. Шутка — это же просто обман ожидания, подумал я. А потом кончил в клубок белья, забившийся между нами.

Принимал душ. Это казалось физически невозможным, но я отключился стоя. Струи воды клонили голову вниз, я смотрел на круг сливного отверстия. Он блестел ярко, отливал золотом. В нём были волосы и что-то ещё, неприятное, тёмное.

Я увидел болото среди редколесья. Семья из пяти или шести человек, все в одинаковых белых рубахах, синие одинаковые глаза, волосы тоже все одинаковые, тонкие и соломенные. Взявшись за руки, они на меня глядят.

Я снова в ванной, мыльная пена течёт с меня. Опять затмение.

Рыцарь с растрёпанными белыми волосами стоит на коленях, мы снова в лесу. В латах чёрного цвета только нижняя часть туловища. В траве рядом с ним что-то блестит, что-то железное и зубастое, очень похожее на пилу. Шея его разодрана. На голую грудь капает кровь, но он спокойно стоит и глядит вперёд, а потом голова чуть-чуть покачивается, как будто сдает назад, и вдруг резко катится с плеч, как с горки. Белая голова лежит в траве, и смотреть на неё совсем не страшно.

Открыл глаза. Вода барабанила по лицу. Снова закрыл и увидел старуху, которая швыряла в колодец свёртки. Вода в кране внезапно кончилась. Наверно, у Майи был какой-то лимит воды.

* * *

Проснулся от хруста над головой. Это был хруст твёрдой еды, как будто кот ел сухой корм или человек — орехи. В темноте ничего не было видно, но возникло чувство, что кто-то сидит в углу и глядит, как мы лежим. Прошёлся по комнате, вышел в кухню. Ничего, ни звука, ни движения, только что-то переливалось в коридоре на стене. Небесно-голубая картинка в рамочке.

Снял со стены и поднёс к глазам. На голубом фоне был изображён мужчина с бородой и в кителе. Я был в слишком разобранном состоянии, чтобы вспомнить, что видел его вчера. Вернул картинку на место и походил ещё по квартире.

Удивительно, что внутри такой бедной и обыкновенной хрущёвки могла протекать красивая жизнь. Что не в каждой такой квартирке воняет мокрой ветошью и не сидит в углу маразматичный дед, и нет пелёнок, и криков, и тупой громкой музыки из музыкального центра, зато есть загадочная красавица, она спит, и тяжёлые тёмные шторы не пропускают сюда ни капли света.

Ощупал своё лицо, как чужое, улёгся в постель и заметил, что Майя лежит без движения. Грудь от пота блестела во тьме, но не вздымалась. Немного потряс её, взял за руку. Ледяная рука. Потряс сильнее, и Майя пошевелилась.

— Всё ещё здесь? — она потёрла глаза. — Я очень плохо сплю не одна. Ты не будешь протестовать, если я попрошу тебя уехать?

Я моментально вскочил. Она говорила внятно, так, будто я её и не будил. Глаза были ясными и бесстрастными. Наверно, это была не такая уж и оскорбительная просьба, но всё-таки я оскорбился. Собрался так быстро, как никогда в жизни. И даже ничего не забыл.

Она сказала мне вслед что-то утешительное, когда я надевал кроссовки, но даже не вышла меня проводить. Я ушёл, не попрощавшись и даже чуть хлопнув дверью, но Майя этого не оценила. Она уже спала.

* * *

Дальше последовало несколько встреч подряд, между которыми я, за исключением одного проблеска, толком не успел ни о чём подумать, ни на минуту передохнуть. Я как будто провалился в какую-то подводную карусель, в которой меня покружило несколько дней, а потом выбросило.

* * *

За стенкой кричал сосед, решавший похоронные проблемы.

— Вас просто обманывают! — несколько раз в ярости заорал он и даже ударил в стену.