Рекорд

Я, разумеется, не мечтаю, что мы на следующем повороте свернем в сторону загса и Тим, влюбившись, укроет меня от семьи и врачей. Случайные попутчики, которые отхватили кусок кайфа на трассе. Плевать, что он обо мне думает. Хуже правды ничего быть не может.

У него нет сигарет. Я пристрастилась к ним в клинике. Иногда я думаю, что меня спецом на них подсадили, потому что подсовывали постоянно. Как собаку, поощряли за хорошее поведение. Я курила от скуки, когда выбралась — перестала. Забыла о них. Впервые захотелось, но не так, чтобы умереть.

А вот воду пью жадно. Тим пока штаны натягивает, по затылку проводит. Дышит все еще шумно, поверхностно. Ремень валяется на заднем сиденье. Я потираю горло.

— Болит?

Это что, забота? Неплохо.

Слава богу мы обходимся без малыша, детки, зайки и прочей пошлятины. Тим не пытается сгладить ситуацию. А вот в сексе он старался, чувствовалось в процессе. Был внимательным, терпеливым, мне это понравилось. Тело до сих пор горит после первого за много-много-много-…-много месяцев оргазма.

— Нет. Немного. Пройдет.

— Окей.

Я включаю свет ярче, опускаю солнцезащитный козырек и рассматриваю себя в зеркале. Тим поправляет штаны, краем глаза замечаю, что он все еще возбужден. Макияжа на мне нет, все-таки собиралась на эндуро катать, а не на свидание.

Он прочищает горло.

— Хочешь еще раз?

Зацепило все же? Хах.

— Нет, спасибо.

Усмехается. Будто не ожидал.

— Жаль. Может…

— Нет, — перебиваю.

— Окей.

Такое ощущение, что гора с плеч упала. И я не уверена, стоит ли продолжать. Первый секс был диким и сумбурным, неуклюжим, потому что тесно. Второй угрожает стать нежным, а после нежности неминуемо наступает откат. Сомневаюсь, что мне сейчас стоит ставить над собой такие эксперименты. Да и парень, пихающий член в девицу, которую видит впервые, — очевидно, не мой выбор.

— Может, уже поедем? — интересуюсь стервозно.

Тим возвращает сиденье на место.

Я обуваюсь, пристегиваюсь.

— Я вспотел, пока гонял по лесу, — говорит он. — В этом дело?

— Что?

— Воняю?

— Нет! Эм… в смысле я тоже вспотела. Думаю, мы квиты. Ха-ха. Давай уже поедем.

Наверное, мне было бы ужасно неловко, если бы я рассчитывала на второе свидание.

— Мне нормально, — поспешно заверяет Тим, и я смеюсь, одновременно злясь и ощущая себя польщенной.

Больше не говори ничего. Умоляю. Не порти о себе впечатление.

Сидит. Выжидает. Я вновь потираю горло и выпаливаю:

— Бензин закончился?

Он заводит движок и выруливает на пустую трассу. Я же оглядываюсь, запоминая местность, время, свои эмоции. Запоминаю запах попутчика и вкус его поцелуев. Раньше бы я никогда не сделала ничего подобного. В том, чтобы быть не в себе, как будто появляются плюсы.

Я посылаю здравый смысл и стыд куда подальше. Не корю себя. Хватит уже. Сколько можно чувствовать себя не такой, как надо?

А еще я ощущаю ожог. Эта встреча точно оставила его на мне, невидимый узор. Какой-то безобразный, как и любой секс без любви для романтичной особы. Но при этом хочется сохранить его на память. Уже знаю, что, если меня снова запрут, я буду часто вспоминать Тима.

Мы едем не меньше часа, когда начинаю дремать. Я встала до рассвета, чтобы добраться к восьми на эту станцию. Большая нагрузка, стресс, свидание — все это поело силы. Я сворачиваюсь клубочком по возможности и закрываю глаза. Различаю сквозь дрему:

— Насть, опусти спинку сиденья. Будет удобнее.

Слушаюсь. Так действительно удобнее, и я мгновенно проваливаюсь в пустоту.

Лишь потом, плавая в глубоком сне среди розовых пони, мой разум дефрагментирует полученную за день информацию и с большим трудом выуживает из логической цепочки заключение: я Тиму не представлялась.

Резко открываю глаза, уже понимая, что случилось. Леденею.

Мы в городе, едем по оживленной улице. За рулем по-прежнему Тим, поглядывает в навигатор.

Пораженная, потираю лицо, поднимаю спинку сиденья и сажусь ровно.

Только боженьке известно, что мои родные написали про меня в заявлении о пропаже.

Тим останавливает машину у дома с эмблемой волонтеров.

— Ну ты и сволочь, — говорю я сквозь зубы.

— Извини. Опиоидная зависимость — это серьезно. Мне жаль, что ты в это вляпалась, но надо выбираться. Тебе обязательно нужно закончить лечение.

Я качаю головой и выхожу на улицу. Реветь хочется нестерпимо! Меня словно ранили, избили. Не тело — душу!

Спорить бессмысленно, доказывать что-то — пустая трата времени. Он не поверит, что я никогда не принимала наркотики. Все наркоманы лгут, что они не такие. Он просто не поверит.

Мама кидается ко мне, обнимает крепко. Рядом с ней прихвостень отчима, стоит, скрестив на груди руки. Я смотрю на него с немой решимостью.

Как обидно.

— Ну почему наркоманка-то? За что?

Я как будто упала в его глазах ниже дна.

Мама тараторит без остановки, причитая, что ж я себя так неосторожно веду и почему так с ней поступаю. Что наркоманов ищут активнее всего, что эта ложь ради моей безопасности.