Рекреация

– Твоя беда в том, что ты слишком порывист – с возрастом, я думаю, это пройдет. Тебе все хочется сделать и узнать немедленно, не оставляя времени подумать. А я человек пожилой и неторопливый. Будь любезен, не хами, подожди моих объяснений. Они последуют. Вспомни, все, о чем говорил старый Оскар, сбылось. Поэтому не сверли меня своим гневным взором – зачем я тебе с дырками? Лучше слушай: Вена – не заштатный, погрязший в военной неразберихе Секешфехервар. Здесь эффективно действует полиция. У нее есть специальная сеть, собирающая в центральный банк отпечатки всех пальцев, жмущих всевозможные клавиши по всему городу. Ты ведь не хочешь разрушить плоды наших маскировочных стараний?

– Откуда у них наши отпечатки?

– Вспомни-ка: ты курил в бунгало у румына? А окурки складывал в карман? Нет? То-то.

– Ха! Им надо было добраться до румына. Ты снова в плену фантазий.

– Фантазерам лучше жить в этом жестоком и лишенном радостей мире. Ты уважь старика, постучи по клавишам ребром этой монетки. Я бы съел пару сосисок с горчицей и выпил крепкого кофе с сахаром и без сливок.

– А чего так мало? Скажи сразу, а то я, может быть, совершу очередную страшную оплошность, когда закажу себе жареного поросенка в молочном соусе.

– Дурак ты! Пошарь лучше в кармане и найди там что-нибудь, кроме дырок. Нам еще нужно ехать через весь город в Швехат, и неизвестно, будут ли деньги там.

Рихард немного поворчал, но заказывать ничего впечатляющего не стал. Они молча и быстро поели, слегка расслабившись лишь при питье кофе.

– Знаешь, – мечтательно сказал Энквист, когда утихло рычание набросившегося на пищу желудка, а кофе оставалось еще почти полчашечки. – Насытившись, человек начинает думать не так, как голодный.

– Да ты что!

– Угу. Знаешь, о чем я вспомнил? О мультфильмах. Ты когда-нибудь видел мультики, пещерное дитя злого века?

– Приходилось.

– А такие старые забавные мультяшки диснеевской студии – их видел? Там все время кто-то с кем-то дрался. Мышь с утенком, пес с котенком…

– Может, и видал… Они, в принципе, все какие-то одинаковые были.

– Эх, ты!! Так вот, о чем я. Есть один фильм, кстати, в нем дело происходит в Альпах, как мне показалось. Утенок, Дональд Дак, был в этом мультике альпинистом, лазал по кручам, так сказать. И вот он повздорил с козленком, принялся за ним гоняться и настиг в темной пещере. Обрадовавшись, он запустил руку… то есть крыло, в темноту и вытащил добычу на солнце. Вытащил и обнаружил, что держит за рога огромного козла – наверное, папашу его жертвы. Мы с тобой как тот утенок, раскопали нечто, с чем страшно тягаться. Дональду что, он рухнет в ущелье, посмотрит на летающие вокруг головы звездочки, встанет и убежит, а с нами разделаются взаправду… Вот такая чепуха…

– Не надо драм. Не порти мне аппетит – все равно не испортишь. Ты, как всегда, пользуешься слишком черными красками для своей картины. Мы еще возьмем этих огромных козлов за уши и как следует приложим рогами о землю! Все будет нормально, если Рихард покушал.

Оскар тяжело вздохнул. Старый дизельный «Фольксваген» с провонявшим соляркой салоном повез их по темным, похожим на ущелья улицам. В 23.00 Вена казалась вымершим городом. В черных тенях, отбрасываемых стенами, мелькали неясные силуэты сгорбленных страхом фигур редких прохожих, но они представлялись скорее привидениями, а не живыми людьми. Небо затянули низкие тучи. Приближался сезон осенних бурь, и ветер с невероятной скоростью раздувал их слабо светящиеся космы. Огромные массы холодного воздуха из северных широт, где уже начались заморозки, ринулись на юг, к раскаленным ядерным пустыням Среднего Востока. Тамошний нагретый воздух вздымался вверх, унося с собой тонны радиоактивной пыли и смахивающую на водяной пар атмосферу прибрежных районов Каспийского, Красного, Черного морей и Персидского залива. Вверху эта адская смесь, охлаждаясь и опускаясь вниз, неслась на север, сшибаясь с идущими навстречу потоками и порождая ураганы и смерчи. Небо над Европой напоминало кипящий суп. Вена дрожала в ожидании мощных ливней и бешеных ветров, сдирающих черепицу с ее старых зданий.

Пока же погода только строптиво хмурилась. Дождя все не было, поэтому машины городской службы исправно поливали наиболее значимые улицы города – на них злые маленькие вихри, как ни старались, не могли поднять пыли. Зато они вовсю отвели свои разрушительные души па окраинах. В стенах мечущейся пыли старые слабые фары «Фольксвагена» светили метров на десять, не больше» Такси довезло их до ограды кладбища в Кайзер-Эберсдорф, где шофер затормозил.

– Дальше я не еду!

– Почему?

– В Швехате гнездо разных ублюдков. Туда и днем-то ездят только в сопровождении танков! Не поеду, и все тут!

Выбирая между покорностью судьбе и умерщвлением шофера, Оскар со вздохом вылез из машины и попал в ад, наполненный завываниями и шепелявым свистом ветра.

– Ну? – проворчал Рихард у него за спиной, когда тарахтящий «Фольксваген» исчез за углом.

– Нехорошо. Нам придется идти больше десяти километров. – Оскар указал пальцем в темно-серую пелену.