Рекреация

– Однажды мне уже сказали: ты сам добиваешься знания, которого потом будешь страшиться. Что ж, ты тоже жаждал узнать. Теперь поздно плакать.

Оскар по-хозяйски спокойно прошел мимо впавшего в прострацию водителя и сел в «Мерседес». Акула повернулся вслед за ним, и Энквист подумал, что старый убийца все-таки взял себя в руки и решил докончить дело, начатое двенадцать лет назад. Однако, обернувшись, он увидал на лице старого врага растерянность и страх.

– Ну, скажи, что ты обманул меня!! – воскликнул Акула, просяще воздев руки. – Мои мозги не хотят в это верить!! Скажи, я тебя отпущу! Скажи, что прятал этого паука в кармане и просто ловко вытащил его, чтобы нас одурачить?

– Нет. Кроме прочего, нам давно пора удирать. Мы уже минут двадцать топчемся здесь, на месте убийства, и просто чудо, что коллеги мертвых полицейских еще не появились.

Будто сомнамбулы, остальные участники представления залезли в салон.

– И куда же нам ехать? – дрогнувшим голосом спросил смертельно бледный шофер. Акула, кажется, и не слышал его вопроса – он по-прежнему пялился на останки того, кого считал человеком, что-то бормоча себе под нос.

– Для начала нам нужно выбраться из Вены, – ответил за него Оскар.

«Мерседес» резко дернулся назад, выдернув свой мощный радиатор из разбитого задка джипа почти не помятым.

23. Я ВЕРНУЛСЯ!

Давненько Оскар не попадал в облаву! Полицейские вдруг сделались основным населяющим Вену видом живых существ, их автомобили завывали, перекликаясь друг с другом, их каски мелькали на каждом углу. Каски – чертовски неприятный головной убор. Во-первых, его пробивает не каждая пуля, а во-вторых, из-за него нельзя было отличить человека от куклы с загадочной штуковиной в башке. Впрочем, в свете тотального преследования и те, и другие стали одинаково опасными.

«Мерседес» они бросили почти сразу и рядом с ним разделились: мрачный Акула со своими растерянными и испуганными помощниками решили раствориться на людной Мариахильфштрассе, а Оскар и Рихард страстно желали укрыться в казавшейся теперь почти родным домом ночлежке. При расставании Энквист уходил с напряженной спиной, ожидая пули, которую в отчаянии мог запустить Акула. Старый хрыч не мог примириться с мыслью, что отпускает своего давнего врага живым, не мог понять, правильно ли он среагировал на случившееся и не был ли он гнусно обманут. Спина осталась целой.

Как раз в это время тучи опустились так низко, что напоролись своими толстыми черными животами на многочисленные флюгеры, шпили и антенны, торчавшие над городскими крышами. Дождь полил наземь такими плотными потоками, что, казалось, весь Дунай поднялся в воздух и сейчас обрушивается на грешные людские головы. Беглецы дали своим шевелюрам основательно вымокнуть, надели старые очки и достали из карманов одноразовые плащи. В них оба стали похожи на монахов в рясах с балдахинами, причем рясы эти были на пару размеров больше, чем нужно.

По улицам мчались мутные ручьи, по тротуарам – редкие прохожие, спешившие укрыться от непогоды. В стене дождя иногда скользили расплывчатые огни автомобильных фар, но вряд ли даже вооруженные поисковой техникой полицейские могли что-то разглядеть. Хляби небесные разверзлись как нельзя кстати. Неужто тамошние обитатели еще держали сторону людей?

Беглецы быстро двигались, стараясь не удаляться от стен и озираясь по сторонам. Несколько раз они ускользали от патрулей, выдававших себя громкими ругательствами или воем сирен. Однообразные мокрые улицы тянулись бесконечно. Они сливались, разветвлялись, пересекались, но Западный вокзал неумолимо приближался. Когда желанный пластиковый купол, наконец, можно было разглядеть в те мгновения, на которые ветер раздергивал завесу ливня, когда до цели осталось перейти только широкую привокзальную площадь, из-под козырька, где в солнечные дни торговали овощами, их окликнули полицейские. Это очень неожиданно и неприятно – властный резкий окрик в спину в то самое время, когда ты уже расслабился. Легавых было двое, оба – уже немолодые, усталые капралы с приподнятыми забралами шлемов и автоматами в руках.

– Подойдите сюда, пожалуйста, и упаси вас бог делать резкие движения! – сказал один, повыше и пошире в плечах. В венском небе раздался продолжительный страшный грохот сталкивающихся туч. Прощальный салют? Последовал быстрый обыск, в результате которого пистолеты оказались на мокром прилавке.

– Похожи? – спросил один капрал другого.

– Сними очки! – сказал тот, другой, Оскару и, поглядев, добавил: – Да, похожи.

В этот момент на руке Эиквиста надрывно запищали часы. Полицейские едва заметно вздрогнули и посмотрели на Оскара неодобрительно.

– Мы ведь могли открыть огонь! – раздраженно воскликнул один. Очевидно, ему было неловко выказывать страх.

– Извините! – пробормотал Оскар, сжимая запястье. – Радиоактивный фон из-за дождя повысился, поэтому они подали сигнал.